Республика Дракон

– Нет. То есть… Я ненавижу войну. – Она глубоко вздохнула. – Наверное, должна ненавидеть. Все ненавидят войну, если все в порядке с головой. Верно? Но я солдат. Ничего другого я не умею. Так разве не этим мне следует заняться? Иногда мне кажется, что я могу остановиться, просто сбежать. Но после того, что я видела и сделала… Возврата назад нет.

Она испытующе посмотрела на Вайшру, отчаянно желая услышать его согласие, но Вайшра лишь кивнул.

– Да.

– Это правда? – спросила Рин тоненьким, испуганным голоском. – То, что говорили наместники?

– А что они сказали? – мягко спросил он.

– Что я как собака. Сказали, что мне лучше умереть. Все хотят видеть меня мертвой?

Вайшра взял ее руки в свои. Он держал ее ладони мягко, почти нежно.

– Никто больше не скажет тебе такого. Слушай внимательно, Рунин. Тебя наделили огромной силой. Не вини себя в том, что ее используешь. Я этого не допущу.

Рин больше не могла сдерживать слезы. Ее голос сломался.

– Я просто хотела…

– Хватит рыдать. Будь выше этого.

Она подавила всхлип.

– Не важно, чего ты хочешь, – сказал Вайшра со стальными нотками в голосе. – Как ты этого не поймешь? Сейчас ты самое могущественное создание в этом мире. Ты способна начинать и завершать войны. С твоей помощью империя может вступить в славный век, объединенной, но ты можешь и уничтожить нас. Чего ты никак не можешь, так это оставаться нейтральной. Когда обладаешь такой властью, жизнь уже тебе не принадлежит.

Он сжал ее пальцы.

– Люди будут искать способ тебя использовать или уничтожить. Если хочешь жить, придется выбрать сторону. Не уворачивайся от войны, дитя. Не избегай страданий. Когда услышишь крик, беги на него.

Часть вторая

Глава 11

Нэчжа распахнул дверь.

– Ты не спишь?

– Что случилось?

Рин зевнула. За иллюминатором еще стояла темнота, но Нэчжа уже был при полном параде. За его спиной торчал полусонный и раздраженный Катай.

– Пошли наверх, – сказал Нэчжа.

– Он хочет показать нам виды, – проворчал Катай. – Давай уже, пошевеливайся, чтобы я мог пойти обратно поспать.

Рин последовала за ними по коридору, подскакивая на одной ноге, пока надевала башмаки.

«Неумолимого» укрывал такой густой голубоватый туман, что они будто плыли сквозь облака. Глазу не за что было зацепиться, пока они не подошли совсем близко ко вздымающимся из тумана громадам. Узкий проход к Арлонгу охраняли огромные утесы: река выглядела темной серебристой ниточкой между каменными стенами. Под лучами поднимающегося солнца скалы переливались ярко-алым цветом.

Знаменитые Красные утесы провинции Дракон. Поговаривали, что после каждого провального нападения на твердыню Арлонга красный цвет утесов становится все ярче, – их раскрашивает кровь моряков, чьи корабли разбились здесь о камни.

Рин различила на стенах массивную надпись, она становилась заметной, только если наклонить голову под определенным углом и на иероглифы падал слабый свет.

– Что там написано?

– А ты что, не можешь прочесть? – спросил Катай. – Это же на старониканском.

Рин чуть не закатила глаза.

– Так переведи.

– Ты и правда не можешь, – хмыкнул Нэчжа. – Эти иероглифы имеют много значений и не подчиняются правилам современной грамматики, а потому любой перевод будет неточным.

Рин улыбнулась. Эти слова приводились в текстах, которые изучали в Синегарде на уроках лингвистики, когда самой большой заботой Рин было одолеть контрольную по грамматике.

– И какой перевод, по-твоему, правильный?

– Ничто не длится вечно, – ответил Нэчжа.

А одновременно с ним Катай произнес:

– Мир не существует.

Катай поморщился, глядя на Нэчжу.

– Ничто не длится вечно? Что это за перевод такой?

– Исторически верный, – заявил Нэчжа. – Эти слова вырезал на скале последний преданный министр Красного императора. После смерти Красного императора его империя развалилась на провинции. Но министр из провинции Дракон не присягнул в верности ни одному вновь созданному государству.

– И вроде бы это плохо кончилось, – напомнила Рин.

– Как говорит отец, в гражданской войне не бывает нейтралитета, – сказал Нэжча. – В провинцию Дракон вторглись восемь князей и разорвали Арлонг на куски. Это и описал министр. Большинство считает, что это вопль нигилиста, предупреждение, что ничто не длится вечно. Ни дружба, ни верность, и уж точно не империя. А значит, и твой перевод вполне подходит, Катай, если поразмыслить. Мир[2] эфемерен. Постоянство – лишь иллюзия.

Тем временем «Неумолимый» вошел в канал между утесами, такой узкий, что Рин удивлялась, как корабль не скребет корпусом по скалам. Наверное, его создали по точным меркам прохода, но все равно, только искусный навигатор мог проскользнуть мимо стен, не задевая их.

Как только они прошли канал, утесы расступились, открыв перед глазами Арлонг, скрытый внутри, как жемчужина в раковине. Город выглядел ослепительно прекрасным. В Тикани Рин в жизни не видела столько водопадов, ручьев и зелени. По другую сторону канала виднелись контуры двух горных цепей, торчащих из тумана, – горы Циньлин на востоке и Даба на западе.