Республика из пепла

Перед утренней зарёю
Братья дружною толпою
Выезжают погулять,
Серых уток пострелять,
Руку правую потешить,
Сорочина в поле спешить,
Иль башку с широких плеч
У татарина отсечь,
Или вытравить из леса
Пятигорского черкеса.

Экий нетолерантный у нас Александр Сергеевич, ну, да ладно, это его дело. Я немного притомился, дочитав сказку до конца, но результат того стоил. Дети, сидя справа и слева от меня, постепенно засыпали. Дочитав последнюю строку, я понял, что Дарья активно клюёт носом, а Коля и вовсе спит, активно посапывая носом и завалившись на меня.

— Спать, — скомандовал я.

Дарья встрепенулась и, сонно пробормотав «Спокойной ночи», отправилась к себе в постель, а вот Колю пришлось относить на руках. После этого, с чувством выполненного долга, я собрался завалиться на кровать, но тут раздался тихий голос хозяйки:

— Спишь уже? Если нет, то иди чай пить, я пирожков напекла.

Про пирожки — это и так ясно, нюх у меня хороший. С чем, интересно?

— Иду, — я вскочил, сделал два шага, потом вернулся и натянул штаны, одно дело книжку детям читать, можно и раздетым, а к столу в трусах и майке идти неприлично.

Стол был накрыт скромно, но со вкусом. Большая плетёная корзинка с пирожками, заварочный чайник и два фаянсовых кружки. По запаху я понял, что чай — совсем не чай, а просто какой-то травяной сбор, привозного на всех не хватит, но и это было неплохо.

— Садись, — с улыбкой сказала Татьяна, указывая на стул. — Пирожки хорошие, с вареньем.

Чай в кружке не успевал остыть, хозяйка подливала нового, пирожки, ещё горячие, исчезали один за другим (впрочем, их было много, съесть даже мне не под силу), а мы с Татьяной мирно беседовали о жизни. Из её рассказов я узнал, что она рано овдовела, младший сын только успел родиться. С тех пор живёт одна, работает на складе, учитывая перевозимый товар, а детей воспитывает в одиночку. В этом ей помогает смышлёная старшая дочь и государство, предоставившее детский сад.

А я рассказывал о себе. Ну, как рассказывал, рассказывать всё было бы неправильно, да и не поверила бы, сумасшедшим посчитала. Поэтому рассказывал только основное, стараясь особо не сочинять. Работаю? Да, работаю, учителем. Женат? Разведён, есть сын. В свободное время занимаюсь охотой на мелкого зверя (надо было в зоозащитники подаваться, сейчас бы дома был). И дальше в таком духе. В целом беседа клеилась, просидели мы два часа, после чего сама хозяйка стала зевать. Оно и понятно, ей завтра на работу, это я тунеядец, могу до обеда спать.

— Интересный ты человек, Олег, — заметила она, поднимаясь и убирая кружки. — А как долго планируешь у нас оставаться?

— Не знаю, так уж получилось. Дня три точно пробуду, а там придёт бумага из столицы, отправлюсь, куда родина пошлёт.

— Ясно, завтра никого не будет, ключ я тебе оставлю. Пойдём.

И мы пошли, только пошли не по разным комнатам, а в одну. Как-то само так получилось, оба подумали об одном и том же. В дверях остановились, она обняла меня рукой за шею и поцеловала. Губы были тёплыми и хранили запах пирожков. Этот запах отчего-то настроил меня на позитивный лад, пахло домом, теплом, уютом. А потому захотелось побыть счастливым, ненадолго, здесь и сейчас. Подхватив Татьяну в объятия, а донёс её до большой кровати, аккуратно уложил и навалился сверху. Мы старались не шуметь, чтобы не разбудить детей. А ближе к утру я отправился к себе досыпать.

Глава пятая

Ответ из столицы прибыл только на пятый день. Я уже основательно прижился у Татьяны, понравился её детям и вообще, потихоньку втягивался в семейную жизнь. Попутно присматривал себе дело, деньги скоро закончатся, надо работать. Пусть не по специальности, но что с того? Я грамотный, с документами работать могу, вполне можно назначить каким-нибудь счетоводом. А при должном обучении даже к станку встану, не такое сложное занятие.

В то утро я, уже привычно, встал, проводил хозяйку на работу, а детей соответственно, в школу и детский сад. Оставшись один, привёл себя в порядок, воспользовавшись мылом и бритвой, купленными в местном магазине. Бриться опасной бритвой было страшновато, но быстро освоился, одноразовые лезвия тут не производят, да и хорошо. Мир когда-то уже был одноразовым, и закончилось это плохо.

После утреннего туалета размялся на турнике, что стоял за оградой, сделал несколько гимнастических упражнений, форму терять нежелательно, ещё бы брусья найти, но пока только отжимаюсь от пола. А чуть позже, ближе к десяти часам, в калитку постучал мальчик, лет десяти. Увидев меня, он улыбнулся и громко спросил:

— Вы — Олег Макаров?

— Да, я. А что случилось, — я только что спрыгнул с турника и восстанавливал дыхание.

— Вас пристав вызывает, говорит, чтобы в отделение зашли.