Rest in peace (СИ)

— А как по мне отвратительная. Я надеялась, что будет светить солнце, ты выйдешь из машины и, наконец, сдохнешь, — едко ответила Эллисон, припарковавшись у крыльца рядом с неработающим фонтаном.

— Какая ты злая, пупсик, — поцокал языком вампир, выходя из машины с её спортивной сумкой на плече. Эллисон вылезла следом, закрыв автомобиль. Они вместе направились прямиком к старинным ступенькам, которые, по ощущениям Элли, не подвергались ремонту века эдак с восемнадцатого.

— Какая есть. Между прочим, я тебя не держу. Справлялась же как-то без мужика два месяца назад.

— Женские пансионы плохо на тебя влияют, — сделал вывод Джеймс, попав в самую точку. Один только здешний вид вгонял Эллисон в депрессию. — Гляди-ка, а вон те красавицы от такого горячего мужчины, как я, явно бы не отказались, — шепнул он ей на ушко, когда они вошли в здание пансиона. Судя по тому, что две примеченные Джеймсом ученицы выходили из помещения, из-за дверей которого слышался щебет девичьих голосков и пахло тушёными овощами, в школе было время ужина. — Уверен, у той блондиночки, в отличие от тебя, кружевное бельишко.

— Откуда ты знаешь, какое у меня?!.. — возмущённо закричала Элли, но, заметив, что привлекла внимание девушек, зашипела. — Только не говори, что ты рылся в моей сумке!

— И не нашёл там ничего интересного. Упаковка серебряных пуль, ружьё, святая вода, осиновый кол… Мне жаль этих девушек. Ты и правда их ненавидишь.

— Если бы мы не были у всех на виду, я бы тебе врезала, — пробурчала Эллисон, стуча в кабинет директрисы. Кажется, в своём письме женщина жаловалась на плохой аппетит.

— Входите, — раздался усталый голос по ту стороны двери. Либо она поела раньше, либо у неё и впрямь тяжёлая психологическая травма.

Директриса Мэгги Готэмбург сидела за большим дубовым столом в кабинете, так и не познавшем двадцать первого века. Окна позади стола были занавешены тяжёлыми зелёными шторами, стены обклеены выцветшими обоями в полоску, перед столом поставлены две бархатные старинные софы. Джеймс и Эллисон пристроились на разные диванчики и внимательно посмотрели на женщину.

В ярком жёлтом свете горящей на столе лампы-торшера сорокалетняя Мэгги Готэмбург выглядела на все шестьдесят. Волосы женщины поседели, под глазами залегли тёмные круги, а кожа плотно обтягивала кости, что могло значить только то, что женщина была в полном отчаянии. Она смахивала на сумасшедшую: её карие глазки перебегали от Эллисон к Джеймсу и обратно, при этом женщина не произнесла ни слова.

— Миссис Готэмбург, меня зовут Эллисон Пратт. Я охотник, которого вы просили о помощи, помните? — прервала неловкое молчание Элли.

— Ах, да, конечно, добрый вечер, мисс Пратт. Я так рада, что вы откликнулись на моё письмо, — быстро произнесла директриса. — Не сочтите за грубость, но я бы хотела, чтобы вы приступили к работе как можно скорее. Я не выдержу, если ещё одна из моих девочек погибнет.

— Разумеется, я приступлю этой же ночью, только задам несколько вопросов. Боюсь, что вы изложили мне недостаточно информации в вашем сообщении. Будете ли вы так любезны ответить? — мягко и крайне вежливо обратилась девушка к женщине. Сидящий на другой софе Джеймс закашлялся.

— Конечно-конечно, что бы вы хотели узнать? — встрепенулась миссис Готэмбург.

— Вы сказали, что было найдено шесть тел. Ночью накануне случаем не светила полная луна?

— Не уверена, — поджала губу директриса. — Ох, да, точно. Я плохо спала в ту ночь и вышла прогуляться на рассвете, тогда и обнаружила Кэйси на опушке. Бедная-бедная девочка! Точно помню, что в ту ночь было полнолуние.

— Понятно. Кажется, Кэйси — последняя погибшая? Вы не могли бы предоставить мне даты нахождения тел других девушек?

— Ох, они все были найдены в ужасном состоянии! Я помню, что Дженни нашли 6 сентября, — едва сдерживая слёзы, ответила женщина.

Эллисон пробила дату в интернете через телефон. В ту ночь действительно также было полнолуние.

— Понятно. Последний вопрос. Вы сказали, что тел было найдено только шесть, в то время как пропало десять девушек. Не могли бы вы предоставить мне данные не найденных четырёх?

После того, как Эллисон получила на руки документы, они с Джеймсом вышли прочь из кабинета. Сжимая в руках бумажки формата A4, девушка размышляла о том, как скоро персонал пансиона сообщит в больницу и Мэгги Готэмбург отстранят от должности. Девушка не сомневалась, что в несчастьях пансиона виноват оборотень, возможно, не один, но, даже когда она пристрелит терроризирующую это место тварь, директриса не сможет управлять школой. Слишком уж её потрясли смерти её подопечных. Она не сумеет прийти в норму. Как девушка, Эллисон жалела бедную женщину, но, как охотница, не могла позволить себе распускать нюни.