Реставрация в России

Поколение новых профессионалов в России 90-х — прагматично. Они не идеалисты, а потому у них нет своей идеологии и они не могут ее выработать сами. Некоторые даже называют себя «потерянным поколением». Они не хотят отождествлять себя ни с одной из действующих сил. Но в то же время — левеют. Их беда, и беда всего общества, что массового политического движения, предлагающего действительную альтернативу, в стране нет. Пока нет.

Не случайно то, что очень часто группы новых прагматиков собираются в организациях, где заправляет очередной «русский Гамлет». Критическое отношение к действительности и неприятие готовых ответов роднит их. Но молодым нужно действовать, они не могут просто погружаться в рефлексию и тоску. Они судорожно ищут выхода.

Молодые прагматики знают: они уже никогда не станут процветающими буржуа. Это еще не поколение революционеров, но уже потенциальные кадры будущих радикальных движений.

Революция стыда

Многократно обманутый советский обыватель понемногу осознал, что его обвели вокруг пальца, но так и не испытал по этому поводу должного стыда. А ведь российские либералы не просто манипулировали незрелым массовым сознанием, не просто пользовались неопытностью людей, не знающих законов рыночной экономики. Они изначально апеллировали к самым темным и низменным сторонам человеческой натуры — жадности, зависти, самоуверенности, жестокому пренебрежению участью слабых и расистскому равнодушию к судьбе других народов. Да, те, кто в 1989 г. считали себя «сильными» и потенциальными победителями, на самом деле оказались «слабыми» и проигравшими. Но с моральной точки зрения их позиция не стала бы более приемлемой, даже если бы дела сложились несколько иначе. В целом советские люди получили именно то, чего заслуживали. Маркс был совершенно прав, когда заявил: «У неразумного народа не может вообще быть речи о разумной государственной организации»9). Ни стоны разоренных вкладчиков, ни даже жалобы полуголодных учителей или ярость обманутых шахтеров не могут вызывать сочувствия до тех пор, пока сами люди не пытаются изменить свое положение. Борьба не всегда ведет к победе, но без борьбы не может быть не только победы, но и элементарного уважения к себе.

Задним числом обыватель начинает искать виноватых — ими оказываются американцы, евреи, русские националисты, журналисты, чеченцы, коррумпированные чиновники, короче кто угодно, только не он сам. При этом обывательское сознание по-прежнему остается полностью свободно от малейшего чувства ответственности за происходящее, а следовательно и от стыда. Там же, где нет стыда, нет ни свободы, ни даже надежды на освобождение.

Для того, чтобы изменить свое положение, «россиянин» должен переделать себя, превратившись из жертвы в борца, из обывателя в гражданина, из обманутого потребителя в сознательного пролетария. Превращение далеко не простое и тем более болезненное, что оно требует резкого разрыва с собственным прошлым опытом. Но другого пути нет.

«Надо заставить народ ужаснуться самого себя, чтобы вдохнуть в него отвагу», — писал молодой Маркс10). Речь идет в данном случае не только о смелости людей, готовых безоружными выйти навстречу армии и полиции, — такой бесшабашной и безответственной удали в России всегда было довольно. Речь идет об отваге политического действия, о способности к самоорганизации, о готовности отвечать за собственные поступки, не полагаясь на указания «начальства» и поучения интеллектуальной элиты.

Может быть, этот моральный и психологический рывок произойдет вместе со сменой поколений. Может быть, он не произойдет никогда. Но это единственный выход.

Глава 7. Оппозиция

Чем хуже шли дела в экономике, тем активнее правительство и его идеологи искали «врагов», виноватых в происходящем. Так было не впервые, но российским властям в 90-е гг. повезло куда больше, нежели их советским предшественникам: на сей раз врагов не пришлось выдумывать. Враги были настоящие, их становилось с каждым днем больше. Провалы реформ толкали в лагерь оппозиции людей, вчера еще восторженно поддерживавших власть. С Коммунистической партией все закончилось быстро и просто: когда ее разгоняли, ни один из ее лидеров не сопротивлялся. Зато появилась новая оппозиция.

Непримиримые

Рано утром 7 ноября 1991 г. в Москву приехал тридцатилетний рабочий Татаренко. С собой он не привез ничего кроме красного флага и революционного энтузиазма. Сразу с вокзала наш герой отправился на Красную площадь. Здесь было тихо и безлюдно. Встав на подходе к площади, Татаренко развернул красный флаг и начал выкрикивать антиправительственные лозунги. Спустя несколько минут его уже окружала кучка прохожих, затем собралась толпа. Скоро здесь были тысячи людей, многие с красными флагами и транспарантами. Мощная демонстрация двинулась на Красную площадь.