Реставрация в России

Стремительная карьера неформалов делалась не за счет их особых способностей и знаний. Просто это были активные люди, сумевшие оказаться в нужном месте в нужное время. Учиться управлять было некогда, да и неинтересно. Некоторые бывшие неформалы были неплохими активистами и даже левыми радикалами, но, попав в коридоры власти, они мгновенно потеряли связь с прежними товарищами, а вслед за этим утратили и прежние идеи.

Новые люди, попадая в аппарат, могли развернуться в меру своей фантазии. Игра в «совещания» и «принятие решений» была совершенно нелепой и почти детской, но результатом этих невинных развлечений оказывались совершенно реальные провалы. Правда, как уже говорилось, бывшие неформалы никогда не занимали первых мест, потому и последствия их деятельности были не столь ужасны.

Куда большим был размах молодых технократов. Эти начали свою аппаратную карьеру задолго до перестройки, но при старых порядках выступали в качестве экспертов, редакторов документов, помощников, советников. Они не принимали самостоятельных решений, не привыкли брать на себя ответственность, но привыкли считать себя элитой. И не без основания: они безусловно были образованнее и современнее своих номенклатурных начальников. Потому в какой-то момент очень хотелось потеснить старых хозяев и взяться за дело самим.

Правда, старые хозяева, хоть и уступали по части образования, имели неплохую практическую сметку, да и немалый опыт. Западных учебников по “economics” они не читали, зато знали, как у нас что делается, и неплохо представляли себе людей, которые будут выполнять их указания. А потому их решения либо более или менее успешно выполнялись, либо как-то сами собой без последствий гасли. Молодые технократы, напротив, были уверены, что все знают лучше других, а потому готовы были гнуть свою линию вопреки всему. Даже когда было очевидно, что решение невыполнимо и бессмысленно, они продолжали настаивать на «продолжении курса».

В 1992 г. эта группа взяла верх в правительстве. Вице-президент Александр Руцкой назвал их «мальчиками в розовых штанах». В отличие от западных технократов, российские никогда не возглавляли не только производственных структур, но даже банков и финансовых корпораций. Если они и попадали в руководство банков, то по большей части — после нескольких лет руководящей работы в правительстве. Их технократизм был абстрактный, «идеальный», почерпнутый даже не из западных учебников, а больше из разговоров с влиятельными американцами в дорогих ресторанах. С западными “yuppie” их роднил главным образом стиль потребления и карьеризм.

«Мальчики в розовых штанах»

Неолиберальная политика никогда не получала поддержки населения на выборах. Более того, она почти никогда не опиралась на оформленную политическую партию. На первых порах проведением в жизнь «курса реформ» занималась группа Геннадия Бурбулиса, Сергея Шахрая, Егора Гайдара. После того, как все эти деятели полностью провалились, на первый план вышла новая группа, получившая в прессе прозвище «молодых реформаторов» (Анатолий Чубайс, Борис Федоров, Борис Немцов, Сергей Кириенко). Но и в том, и в другом случае ключевой фигурой оставался Анатолий Чубайс, которого известный идеолог неолиберализма А. Ослунд восторженно назвал «потрясающим политиком, который всегда все делал правильно настолько, насколько это вообще возможно»3).

Со времени революции советская элита прошла все фазы вырождения. Героев сменили злодеи, злодеев — ничтожества. «Мальчики в розовых штанах» в прямом и переносном смысле были наследниками ничтожеств. Это были преуспевающие молодые люди из элитных семей, работавшие в престижных академических институтах, ездившие на Запад и приверженные ценностям европейского комфорта. Егор Гайдар, возглавлявший в 1992 г. «правительство реформ», стал фигурой символической не только благодаря своей жесткой экономической политике, не допускавшей никаких уступок реальности. Происхождение Гайдара сыграло в его блестящей карьере далеко не последнюю роль. Его дед Аркадий Гайдар сначала в рядах красной конницы рубил головы аристократам, а затем писал книги, воспитывавшие юношество в духе коммунистических ценностей; его отец Тимур стал единственным в своем роде сухопутным адмиралом, заслужив звания и награды не дальними плаваниями, а газетными статьями о вооруженных силах. Во время афганской войны он публиковал в «Правде» пространные очерки о блестящих победах советских и афганских правительственных войск, полном и окончательном разгроме «банд Масуда» в Панджшерской долине.