Рэстл Скэффолд

«Калеб Фостер был найден в своей квартире мертвым. Следов не обнаружено. Убийца не найден» – газета двухдневной давности.

Достал из стола ножницы, вырезал этот отрывок вместе с фотографией трупа. Подошел к доске и прикрепил вырезанный фрагмент на доску. Прикрепил фото другого парня – улыбающегося бледнолицего, с темно-серыми глазами, взъерошенными русыми волосами, но под цифрами 1975, подписав инициалы – Э.Ф.

Вернулся к столу, уселся и достал и, пооткрывав шкафчики в столе, наконец достал желтый выцветший блокнот в прозрачном пакете. Открыл его на первой же попавшейся странице.

Запись датировалась 15.9.2010:

«Понимая, по чьим правилам играешь, повернуть счет игры в свою пользу становится тяжеловато, да и желание играть сразу же куда-то исчезает… Но, разобрав их правила игры, появляется возможность их изменить и заставить играть по своим правилам. А правила же, в конечном счете, не имеют ни малейшего смысла. Они – лишь жалкие попытки скрыть ошибки системы»

Пролистнул дальше, попал на следующую запись обратным числом

14.9.2010:

«И если смерть – это величайший обман, то жизнь – это величайший дар из всех возможных»

13.10.2015:

«Может быть, даже если все действительно предрешено, то повернуть назад – никогда не поздно. И так же никогда не поздно осознать.

Осознать, что хоть все и решено, но последствия можно изменить. Ведь, если столкновение неизбежно – нужно сделать все,

чтобы смягчить удар»

23:57, 2015, три месяца спустя

Полицейский участок, кабинет Джеймса Мерфи

На столе лежало всего несколько папок. Слабо горела лампа в углу стола и была единственным источником, что рассеивало мрак в кабинете. Взяв со стола фотографию Калеба Фостера, он прикрепил ее рядом с фотографиями других жертв с пометкой «2015», соединив их красной нитью. Фотография Хлои Никс была прикреплена чуть выше остальных в том же правом нижнем углу доски, но от этой фотографии линии не шло. Вынув из папки с датой 1975 и пометкой «Лэнгфилд. Дело в Рэстл Скэффолд», он достал оттуда фотографию парня с русыми волосами и темно-синими глазами, вырезанной, кажется, из общей фотографии, и следом достал снимок скелета в гробу, подписав инициалы «Э.Ф»

Усевшись в кресло, он потянулся за сигарой и закурил, смотря в окно: из-под незакрытых жалюзи пролетали мимолетные белые блики проезжающих машин и по стеклу начинали аккуратно постукивать капли начинающегося проливного дождя. Он отложил сигару, отвлекшись на случайную мысль и посмотрев на доску, перевел взгляд на окно: на другой стороне улицы стоял человек – знакомый ему силуэт. Он подошел к телефону-автомату и нажал на несколько цифр, стоя лицом к Мерфи и смотря на него. Телефон на его столе громко зазвонил. Мерфи снял трубку и медленно поднес к уху, не сводя глаз с человека.

– Ты знаешь, кто его убил.

За окном проехала полицейская машина с включенными мигалками, и он скрылся из виду – телефонная трубка осталась висеть на проводе.

12:32, 2015, два месяца спустя

Дом

Посвистывая, он отворил дверь и вошел с пакетом в одной руке, медленно пройдя к развалившейся книжной полке. Взял оттуда книгу в черной кожаной обложке, отбросил в сторону: дверь перед ним открылась. Он нажимает включатель, переворачивает пакет, оттуда вываливаются несколько голов. Он выключает свет, выходит, закрывает дверь, бросает пакет на пол и ставит книгу на место.

Посвистывание прекратилось.

Достает телефон и набирает номер.

12:32

Кабинет Джеймса Мерфи

На столе зазвонил телефон. Мерфи снял трубку:

– Камеры засекли активность у знака запрета въезда в лес дальше десятой мили.

Мерфи нахмурился и потушил сигару:

– Когда?

– Этой ночью около часа ночи.

– Отправьте патрульных, – сказал он и положил трубку.

В кабинет к Мерфи постучались.

Не успев ответить «Войдите», на его столе снова зазвонил телефон.

Попытки – ценны. Результат же – всегда один и тот же.

Никто не выживает. Никогда.

Я наблюдал, как они отчаянно боролись за выживание. Боролись за свою жизнь,

ибо сражаться им больше было не за что.