Ресторан «Березка» (сборник)

Какой секрет? Чего секрет? Не понимаю. Но если я «должен-должен», так я и верю, мне не трудно. Ты давно знаешь меня, Ферфичкин: это я раньше говорил, что думаю, а теперь я думаю, что говорю. Я верю. И ты верь, что дядя Коля удивил австрийский город Вену, поймал за 2 часа 85 щук и привез нашим в подарок деву крашеную, гипсовую, пастушку № 1, высотой около 25 сантиметров, которая сидит, расправив пышные юбки и держась коричневенькими ручками за круглые коленки. Алые губки ея приоткрыты, белые зубки блестят, яко жемчуг, зрачок лукав. Верь, ты должен верить, должен! Надо же во что-то верить, Ферфичкин. Помнишь, мы как-то говорили об этом на кухне? Эх, Ферфичкин!..

27 октября 1982 года

ДЕДА ПАША,

погубивший животное по имени

КОТЕНОК МИФА,

был недобитым кулаком и героем Порт-Артура. Он своего племянника, моего дядю Колю, осуждал за вранье, потому что сам считался шутником и мистификатором. Скрипя яловыми сапогами, он приходил зимой в гости и вместо приветствия спрашивал нас, детей:

– Ребята, вы не знаете, чьи там кони стоят у двора? Тройка с колокольцами, в гривы красные ленты вплетены, кони паром дышат, в санях сено?..

Мы опрометью вылетали. Никаких коней не было. Тихо возвращались домой, где деда Паша, сияя сам и сияя георгиевскими отличиями, уже пил вприкуску чай из чайного стакана и водку из граненой стопки синего стекла.

Он раздавил моего котенка. Это произошло так. У соседей окотилась за печкой кошка Мурка, и мы взяли себе котенка, назвав его Мифа в честь любимца тогдашней публики знаменитого французского шансонье Ива Монтана, про которого недавно (1982) написали в какой-то газете разоблачительную статью, вскрывшую подлинное лицо этого нашего бывшего якобы друга. А тогда он был очень популярен, и знаменитый Марк Бернес, ныне покойный (1969), даже пел по радио дружескую песню:

Задумчивый голос Монтана
Звучит на короткой волне...

На какой волне звучит нынче голос господина, а не друга, И.Монтана, мне неизвестно. Ты можешь подтвердить, Ферфичкин, что я «на ящике не торчу», никаких голосов не слушаю, у меня и приемника нету, вернее, есть, но давно сели батарейки... Мне известно другое: молодежь нынче носит джинсы, майки и сумки с надписью «Монтана», но эта Монтана – не певец, а американский штат с административным центром Хелина, что к моим посланиям не имеет совершенно никакого отношения, и я возвращаюсь к тому, как негодяй деда Паша раздавил моего котенка, которого назвали Мифа в честь любимца тогдашней публики знаменитого французского шансонье Ива Монтана, снявшегося в фильме «Плата за страх», где рабочие перевозят взрывающийся пироксилин и получают за это хорошую получку. Ив Монтан потом вроде бы тоже взрывается, а может быть, и нет – в период «Платы за страх» я был юным ребенком, отчего имею право на аберрацию памяти, и этого своего права никому не отдам.

То есть – деда Паша был грузный мужчина, весьма еще крепкий в свои тогда (1956, 76 лет) годы, имел короткую стрижку цвета «соль с перцем», шубу хорошую, баранью, осенью надевал стеганый бушлат полуморской, летом – чесучовый пиджак, рубашку украинскую навыпуск, расшитую петухами, опоясанную крученой веревкой с кистями. И всегда ходил деда Паша в сапогах, которыми топал отчаянно, под ноги совершенно не интересуясь глядеть.

Вот вам и весь сказ. Был котенок, и нету котенка. Пришел деда Паша, топнул сапогом, не интересуясь глядеть под ноги – и нету котенка. Даже и не пикнул котенок.

– Старая падла! Дерьмо! Кулак сраный! Порт-Артур хренов! – мысленно шептал я деде Паше, глядя на него с недетской ненавистью.

А деда Паша заулыбался и мне говорит:

– А вот посмотри, что у меня там в шубе в карманах есть, я шубу на вешалку повешал, у меня там в шубе в карманах, ты посмотри, что там в шубе в карманах есть...

– Вы, деда Паша, зачем мне котенка раздавили?

– А? Что? – Деда Паша наконец-то поинтересовался взглянуть себе под ноги и отчего-то совершенно даже не смутился.

– Вишь какой махонький был, – сказал он с некоторым даже укором, после чего ушел из кухни в комнату пить чай из чайного стакана и водку из граненой стопки синего стекла.

А когда я, похоронив котенка близ зимней помойки, всплакнув над его снежной могилой, тоже возвратился в дом, деда Паша, сияя сам и сияя георгиевскими отличиями, уже рассказывал то, о чем поется в песне «На сопках Маньчжурии», которую недавно с таким блеском исполнила через динамик по первой программе Центрального радио народная артистка СССР Л.Г.Зыкина, про которую поэт Д.А.Пригов сложил следующие примечательные строки:

Людмила Зыкина поет
Про те свои 17 лет.
А что ей те 17 лет?
Она тогда даже и лауреатом Ленинской премии-то не была...