Ресторан «Кумихо». Кастинг для покойников

Мёнсик полностью вошел в образ, когда играл слепца Сим Хаккю. Увидев его вдохновенную игру, Кусыль тоже поверила в возможность нашего успеха. Она так убедительно изобразила вредную мамашу Пёндок, что захотелось ей хорошенько врезать.

Даже Пижон не поскупился на похвалу:

– Как интересно.

– Правда? Как же быть? Кажется, мы четверо уйдем отсюда первыми. Извини, дружище, ничего не поделаешь… – Очкарик воодушевился, но состроил при этом виноватое выражение лица.

– У меня единственное замечание. Вы ведь играете грустную сцену, верно? Но она не вызывает грусти, а всего лишь интерес. Как вы собираетесь довести жюри до слез?

Да, правду говорят: особенность корейского языка в том, что нужно обязательно дослушать собеседника до конца, чтобы правильно понять его слова.

В это время к нам подошла Лохматая. Она немного помолчала в нерешительности, но, глубоко вдохнув для храбрости, задала вопрос:

– Может, возьмете и меня? Петь и танцевать я не умею, но сыграть в сценке, наверное, смогу.

Очкарик оглядел ее снизу вверх:

– Как же быть? Все роли мы уже поделили. При всем желании, для вас просто нет роли.

Бедняжка пригладила рукой волосы, спадающие на лоб, и бессильно отвернулась, не скрывая отчаяния.

В восьмом туре кастинга приняла участие только наша команда «Два брата, две сестры». В итоге мы опять провалились.

– Не дай бог, чтобы я еще раз пошел на пробы. Если такое случится, я поменяю фамилию Хван на Ттон[9]. Эх, черт, как обидно, – Мёнсик, который всегда был примером несгибаемого оптимизма, не на шутку разозлился.

Как только закончился восьмой тур, нас мгновенно поглотил черный туман, словно по команде.

Рука Чжиндо снова бесцеремонно схватила меня и потащила за собой:

– Ну что? Судя по твоему лицу, Мачон не согласился на наши требования. А ты пригрозил, что встретишься со Всевышним, чтобы обсудить свою проблему?

– Простите меня.

– Не сказал?

– Простите меня.

– Иди к нему опять, – негромко процедил коварный Интриган сквозь зубы.

Незнакомые угрожающие нотки в его голосе испугали меня. Я отрешенно стоял, не в силах произнести что-либо. Я не мог пойти к Мачону и не смел ослушаться Интригана.

Затем вспомнил про свою судьбу: как же мне трудно жить без происшествий.

Вокруг стояла мертвая тишина. Туман медленно рассеивался. Когда он полностью исчез, моего собеседника уже не было рядом. На поверхность равнины, простирающейся перед моими глазами, упали первые капли дождя.

Поделись своей удачей

Прошло довольно много времени. Дождь все так же лил без остановки. Я не мог набраться смелости, чтобы взглянуть в глаза Интригану. Со временем мой страх все усиливался, и я ничего не мог с этим поделать.

«Лети, время, лети, время, скорее бы прошли девятый и десятый тур кастинга», – отчаянно молился я про себя, когда Лохматая хлопнула меня по плечу.

– Эй, школьник! – она жестом пригласила меня пойти за ней. – Ты, кажется, говорил, что тебе шестнадцать?

– ^Да.

– Точно, шестнадцать, – моя спутница чуть ли не по слогам повторила это слово. – Моему сыну ведь тоже.

Такое вполне может быть. Только непонятно, зачем она говорит мне об этом сейчас, да еще и при таких обстоятельствах.

– Моему сыну тоже шестнадцать. Он учится в третьем классе средней школы.

– Ах, вот как, – я вежливо покивал головой.

– Тебя, кажется, зовут Ильхо? Послушай, Ильхо… – она взяла меня за руку.

Я вдруг испугался и непроизвольно попятился.

– Говорят, что ты можешь вернуться домой? Что ты вернешься живым… Пожалуйста, выполни мою просьбу.

Я чуть не упал в обморок:

– А к-к-кто вам такое сказал?

– Разве важно, кто это сказал? Важно, что ты вернешься домой живым. Тот, кто сообщил мне об этом, подбивал меня возмущаться и протестовать, но я считаю иначе. Тебе здесь не место. Ты ведь выполнишь мою просьбу? Мы с тобой жили в одном городе. Ты из какого района? Я из Махадона. Район Махадон, жилой комплекс Чончжи, дом пятьсот два, квартира триста три. Даже если это не твой район, все равно в одном городе, должно быть не очень далеко. Если ты вернешься в мир живых, сходи, пожалуйста, ко мне домой. Посмотри, как поживает мой сын. Наверняка он сидит голодный, так и не отправившись жить к отцу. Если он не ест, уговори его поесть. Если ему одиноко, стань ему другом. И обязательно скажи ему, чтобы шел к отцу.

Я отрешенно смотрел на нее, не вникая в ее слова. Кажется, Интриган уже начал распускать про меня слухи. Интересно, кому еще он уже успел рассказать?

Моя собеседница очень долго рассказывала о себе и своем сыне. Сначала я слушал ее вполуха, но мало-помалу стал вникать. Ее история была очень несчастливой. Оказывается, она была матерью-одиночкой. Поколебавшись, отдать ли младенца на усыновление или нет, она решила воспитать его сама. Но этот путь оказался полным тягот и лишений. Часто им с сыном не хватало даже еды, и они питались только два раза в день. Им пришлось больше двадцати раз переезжать со съемных квартир, потому что владельцы грозились повысить арендную плату. Слушая ее историю, я впервые подумал о том, в каком достатке и изобилии я жил – конечно, в сравнении с ней.