Ресторан «Кумихо». Кастинг для покойников

У меня не было слов. Я почему-то думал, что письмо имеет очень важное содержание, и, честно говоря, был порядком разочарован ее словами. Какая к черту разница, любят тебя или нет, когда ты уже умерла?

– Чтобы ни в коем случае не вздумали ненавидеть меня, – с нажимом, чуть ли не по слогам произнесла Дохи.

– Это неважно. Ты уже умерла и постепенно исчезнешь из памяти людей.

– Исчезну из памяти? Быть такого не может! – Нахмурилась Дохи.

Как раз-таки может. Когда умерла наша бабушка, тетя билась в истерике и грозилась последовать за ней. Все смотрели на нее и плакали. Тетя в пятьдесят с лишним лет была незамужней и жила вдвоем с бабушкой. Можно было представить себе ее печаль и боль утраты, когда та ушла, оставив ее одну. Тогда мама сказала тете, что время лечит и постепенно боль забудется. Тетя не сдержалась и вцепилась в волосы матери с криком: «Как ты смеешь говорить о времени, оскорбляя мою привязанность к бабуле?» Я чуть не умер от стыда, когда тетя и мать, одетые в черную траурную одежду, дрались прямо при многочисленных гостях. В то время мне казалось, что мама неправа. Ведь отношения тети и бабушки были такими трогательными. Они несли друг другу все вкусняшки, которые им доводилось попробовать в одиночку. Но не прошло и года после смерти бабушки, как тетя выглядела так, словно совсем забыла про нее. Слова моей мамы о том, что время лечит, оказались правдой.

– Ты имеешь в виду, что мои фанаты забудут про меня?

– Да, время сделает так.

– Быть такого не может. – Снова уперлась Дохи.

– К сожалению, такова жизнь, я сам убедился в этом.

Дохи часто задышала. Я только сейчас заметил, что в центре синяков ее кожа покрылась мелкой сеткой морщин. У меня вырвался непроизвольный стон.

– Больше всего на свете я боюсь, что меня забудут. Именно поэтому каждый день жила так, будто шла по тонкому льду, из боязни, что меня могут забыть. Что толпы фанатов, сходящих по мне с ума, резко отвернутся от меня или невзлюбят… Я постоянно боялась.

Ну и ну, как можно иметь такой характер? Переживать из-за проблем, которые еще не возникли, и бояться их заранее. Мне всегда казалось, что Дохи будет пользоваться популярностью сто лет и даже чуть больше.

– Мне было так страшно, когда всплыла проблема с текстами моих песен и с Кым Чжонхо и меня стали называть предательницей.

На миг я почувствовал укол совести. А вдруг она имеет в виду мой пост?

– Как быть, если все отвернутся от меня? Я не могла спать. И даже есть не могла.

Ой, вот артистка.

Мне отлично запомнился тот период времени. Дохи ходила в школу с гордо поднятой головой и как ни в чем не бывало каждый день выкладывала в «Инстаграм» счастливые фото.

– В какой-то миг, независимо от моего желания, я оказалась на самой вершине. Меня называли гениальной рэпершей, а квартира ломилась от подарков. Все меня обожали и восхищались. Знаешь, как это страшно – быть на вершине?

– Нет, не знаю.

Я понятия не имел о вершине, поскольку никогда там не был.

– Дорогие фанаты, я хочу запомнить только вашу любовь. А вы запомните только мои достоинства. Прошу вас, не надо ненавидеть меня, – нараспев, словно декламируя стихи, произнесла Дохи.

– Выходит, ты заслужила ненависть. Что ты натворила, раз нужно так умолять об этом? – пробормотал я, вызвав ее злобный взгляд.

И сразу же пожалел о сказанном. Надо было просто молча выслушать ее. Хотя какое это имеет значение сейчас?

Дохи умерла. Все связи с миром живых прерваны, и вернуться невозможно ни при каких обстоятельствах. Даже если она будет сожалеть, что не написала напоследок письмо, что ее невзлюбят фанаты – все это бесполезно. От досады я закусил губу. Эх, зря сболтнул лишнего.

Меня грызло чувство вины. Было неловко оставаться рядом с ней, поэтому я побродил некоторое время и там и сям и вернулся обратно.

– Говорят, ты можешь вернуться в мир живых. Это правда?

Не знаю, что произошло, пока меня не было, но она не могла скрыть своего волнения.

– Кто тебе сказал?

Ну конечно, наш Интриган, кто же еще?

– Неважно, кто сказал. Это правда? Выполни мою просьбу. Я дам тебе пароль, когда вернешься, выложи от моего имени письмо в фан-клубе.

Я был так ошарашен, что потерял дар речи. Хорошо, я войду по ее паролю в медиапространство фан-клуба и выложу письмо. Если появится письмо от имени покойной Дохи, сначала начнется переполох, подумают, что это дело рук призрака. Потом появятся подозрения и предположения, кто бы мог это сделать. В крайнем случае могут подключиться полицейские из отдела киберпреступлений. А меня обвинят в похищении пароля умершего человека и распространении странной информации от его имени.

– Это затруднительно.

Я объяснил ей, почему не могу выполнить ее просьбу. Неизвестно, вернусь я или нет, но мне казалось, что лучше сразу отказать ей в невозможном. Дохи не просто разочаровалась моим ответом – она пришла в отчаяние.

– Да и шансы на возвращение совсем мизерные, – подчеркнул я.

Дохи, сидевшая с совершенно идиотским выражением лица, вдруг уткнулась лицом в колени и заревела. Казалось, что отчаянные глухие рыдания разорвут ее грудь.