Ресурсное государство

Симон Кордонский

t

ного отдыха позволяют себе среднее и младшее поколения таких семей, возлагая на старших родственников все заботы о дачном хо­зяйстве на время отпуска.²⁷

Этот образ жизни свойствен всем социальным группам постсоциа­листического общества. «Новые русские», например, заработав деньги, поначалу практически так же, как и все бывшие советские люди, расширяли совокупное жилье (покупали (или строили) квар­тиры, дачи и машины), превращали совокупное жилье в самодос­таточную реальность, в которой, как в крепости, можно пережить любые реформаторские усилия государства. Речь идет о квартире в столице (страны или субъекта федерации), загородном доме в ее пригороде, вилле в Испании или Чехии, многочисленных погре-бах-схронах (в роли которых выступают офшорные банки и компа­нии), где складированы деньги, драгоценности и активы, — во все это конвертировались приватизированные сырье, материалы, обо­рудование, результаты деятельности партнеров по бизнесу и т.д.

Зарубежные банки и виды бизнеса рассматривались «новыми рус­скими» прежде всего как места, в которые государство не сможет залезть, даже если очень захочет. Транспортировка капитала и ор­ганизация схронов в середине 1990-х были весьма актуальной про­блемой многих и многих семей. Распределенность образа жизни в этой «категории граждан» достигалась разными экзотическими способами, такими как множественность гражданств и стран, где они владеют недвижимостью.

Распределенный образ жизни складывается из множества локаль­ных общностей: общностей дачных электричек, гаражно-автомо-бильных, погребных, собственно дачных, со своими разными и часто своеобразными нормами. Это очень богатая возможностями соци­альная среда, в которой основаниями социальной стратификации стали такие отношения, как расположение дачи (Ницца, Испания или юго-западный пригород Москвы, например), подключенность к магистральным коммуникациям, тип автомашины, тип городской квартиры и т.п.

Может быть, форма организации совокупного жилья и распределения жизни насле­дует старинному образцу — образу жизни высших сословий Российской империи, когда городской дом был естественным продолжением сельского имения, и жизнь была распределена между городским служением императору и сельским замыкани­ем в своем интимном, собственно и составляющем содержание жизни.

" В. А. Артемов. Труд и отдых работников сельского хозяйства//Экономика сельского хо­зяйства России. 1996. №2. С. 29.

74

Ресурсное государствоj^

Те параметры, которые в реальности считаются стратообразую-щими, при распределенном образе жизни на самом деле оказыва­ются малосущественными. Это относится к роду занятий, размеру официального дохода, социальному положению и происхождению, а также многим другим параметрам, лежащим в основе государс­твенной статистики и управления.

Распределенныйобразжизни иборьбасгосударством

Па самом деле нет общества, политической жизни, оппозиции, политической элиты, средств массовой информации. Решения вла­сти интересуют народ, живущий распределенным образом жизни, только в том случае, если они могут повлиять на этот образ жизни: цены на транспорт, энергоносители, водку и доллар бурно обсуж­даются в электричках и на дачных посиделках. При этом существен­ная часть событий, происходящих в реальности и представленных в том, что называется СМИ, интерпретируется в понятиях на самом деле как коммерческая активность политиков и других ньюсмейке­ров, направленная на расширение своего совокупного жилья и рас­пределение образа жизни.

Несмотря на свою всеобщность, совокупное жилье и распреде­ленный образ жизни не существуют в реальности Российской Федерации. Их нет в статистике, нет в исследованиях политологов, фиксирующих только так называемый «летний спад политической активности» (вызванный, в частности, массовым оттоком населения на дачи и работой в личном подсобном хозяйстве) и ее весенне-осенние обострения. В социологических исследованиях они при­сутствуют как побочные феномены, не становясь объектом прямо­го исследования.