Ретроспектива

– Здесь у меня нет никого, с кем бы хотелось что-либо праздновать. Я много времени провёл наедине с собой, ни с кем по-настоящему не сближался. Работа, развлечения не в счёт. Ты спросишь, а как же БДСМ-тусовка. Там я тоже ни с кем не завязывал близких отношений. В своё время я задержался в ней, потому что люди спрашивали обо мне. Говорили, я хорош. Это место прекрасно тем, что там можно быть собой. Или не быть собой – смотря что тебе необходимо. Все подчёркнуто нейтральны друг с другом. И всем плевать, кто ты есть на самом деле. Главное, кто ты здесь и сейчас.

– А ты не хочешь куда-нибудь выбраться на праздник?

Теодор вопросительно замолчал.

– Я не говорю об Амстердаме. Европа-то большая. Можно начать с чего-то другого, – Мира сглотнула ком в горле. – Например, с Португалии.

Задумчивость Теодора из хмурой стала вновь мягкой.

– Я не против, если ты поедешь со мной. Уверена, мы найдём билеты на завтра.

Теодор отрицательно покачал головой.

– Расскажи лучше ты о своих родителях. Почему они выбрали переехать именно Португалию?

Мира перевела дыхание.

– Однажды они поехали туда в отпуск. Затем снова. На следующий год для разнообразия выбрали Майорку. Но на обратном пути домой всё равно заглянули в Лиссабон. Так они поняли, что это любовь с первого взгляда. И решили переехать. Исполнить мечту их ничего не держало. Они оба могут работать по профессии в любой точке земного шара. Мой папа в инвестиционном деле, а мама…

– А твоя мать офтальмолог, я помню.

Мира удивлённо моргнула. Она рассказывала об этом тысячу лет назад!

– В общем, они нашли жильё в Алмансиле, провинция Алгарви, побережье атлантического океана на юге Португалии. Самый заметный дом по левую сторону от берега. Самый ближний к морю, крайний. Его все знают.

– Ты сказала, они поселились в деревушке.

– Алмансил почти деревня. Население чуть больше восьми тысяч, так что не придирайся к словам.

– Ты единственный ребёнок в семье?

– Да. У родителей долго не было детей, им ставили бесплодие неясного генеза. Они несколько лет пытались, пытались, лечились… А потом в какой-то момент подали на развод. Мама говорила, что в том возрасте это казалось лучшим решением. Но спустя несколько лет они снова поженились. И родилась я.

Теодор задумался.

– Ты очень тепло о них отзываешься. Теперь всерьёз побаиваюсь, что завтра ты улетишь в Португалию навсегда.

– Нет. Я вернусь, – перегнувшись через бортик, Мира обняла Теодора. Как хотела целый вечер. Мокрая грудь крепко прислонилась к ткани рубашки, но Теодора это не побеспокоило.

– Я буду писать тебе сообщения каждый день, – пообещал он. – Обязательно утром и вечером. И, если позволишь, чаще.

– Ты спрашиваешь разрешения?

– Разумеется. Полагаешь, я как психопат стану накручивать тебе счётчик входящих?

Мира хихикнула.

– Ты едешь к родным. Им будет не хватать твоего внимания, если ты прилипнешь к своему телефону.

– Но я ведь не в силах запретить писать мне.

– Ты можешь больше, чем думаешь.

– А ты можешь делать всё, что захочешь. В том числе писать и звонить, когда пожелаешь. Я даже настаиваю.

– Благодарю.

– Да пожалуйста.

Иногда Теодор казался ребёнком. Его приводили в восторг простые вещи, он ценил то, что многие не замечают. Но временами он казался стариком, за плечами которого слишком много груза. Удивительный человек.

– Твоя вода уже остыла. Не хочешь выбраться?

– А ты не хочешь выйти из моего личного пространства хотя бы на минуту?

Улыбнувшись, Теодор поднялся на ноги и скрылся за дверью.

Глава 22

Автоматические двери в зал пребывания разъехались, и Мира влилась в густой людской поток аэропорта. Взглядом она сразу же выловила высокую фигуру отца. Тот оживлённо говорил по телефону и не заметил, как Мира подкралась со спины.

– Послушай, наш штат этого не вынесет. Оборотный капитал их компании большой, и они… Нет, ни в коем случае, меньше регламентации и ограничений… О-о, всё, Карлос, перезвоню! – почувствовав на себе знакомые руки, Ричард прервал разговор и обернулся.

– Моя детка!

Миру тут же стиснули в объятиях.

– Задушишь, – прокряхтела она. – И тебе привет.

Отстранившись, они радостно осмотрели друг друга.

– Как прошёл полёт?

– Нормально. Долго. Утомительно.

– Вот и хорошо, что всё закончилось. Давай свой чемодан.

Плечом к плечу они с Мирой двинулись к выходу из аэропорта.

– А мама где?

– Мы наняли нового чистильщика бассейнов, она осталась дождаться его. В прошлый раз этот парень никого не застал дома и ушёл, не выполнив свою работу. Люди здесь такие странные, никак не привыкну. Когда мы собирались установить видеонаблюдение, выяснилось, что тут так не принято.

– Как говорится в старой доброй байке: видеонаблюдение во дворе дома – отличный способ узнать цвет куртки чувака, который спёр ваш садовый пылесос.

– Исчерпывающее замечание, – Ричард рассмеялся. – Ты случайно не португалка?

– Ты скажи. Вам с мамой лучше знать.

Улица встретила тёплым средиземноморским воздухом. Средняя температура в это время года держалась на отметке шестьдесят градусов по Фаренгейту. Но, сходя с трапа самолёта, здесь с непривычки всегда кажется жарко.