Ретроспектива

– И я говорю: Эй-ей, эй-е-ией! Эй-ей, эй-е-ией!

Я говорила: «Эй! Что происходит?»

И я говорю: Эй-ей, эй-е-ией! Эй-ей, эй-е-ией!

Я говорила: «Эй! Что происходит?3»

Свист и хлопки донеслись со всех сторон, хотя музыка ещё не кончилась.

***

Улица встретила спасительной прохладой. В городе погасли окна. Свет фонарей и никогда не спящие огни мегаполиса освещали всё вокруг.

– Грандиозно! – без иронии восхитился Теодор. Уже в который раз. – Ты грандиозна.

Сначала Мира отнекивалась от похвалы. «Это не я умею петь, это песня выигрышно зажигательная». Но под лавиной чужого восторга быстро сдалась. Она шла, чуть опережая Теодора. Её расстёгнутое пальто было точно крылья за спиной.

– Ты расшевелила всех сонных мух, – он поймал её за руку и притянул к себе. – То самое чувство, когда хотелось всем вокруг прокричать, что это моя девушка.

– Так, значит, я твоя девушка? – чувствуя невероятный подъём, Мира высвободилась из его объятий и зашагала спиной вперёд. – Я. Твоя девушка. Я. Девушка. Твоя. Любопытно. Любопытно.

– Ты моя девушка.

– Разве?

Теодор снова поймал кручёную юлой Миру.

– Ты моя девушка, – убедительно подчернил он. – Повтори. Скажи, что ты моя девушка.

Фраза нажимала на самые потаённые клавиши его души. Мелочь, восторгающая его, словно он чистый и незамутнённый подросток. Мира дёрнула подбородком.

– Я твоя девушка.

В воздухе покалывал мороз, с неба срывались редкие снежинки. Теодор пустил Миру под полы своего огромного пальто. На её ногах была только пара лодочек, но сейчас Мира почти не ощущала холода.

Какое-то время она грела нос и пальцы в складках чужого свитера. Затем подняла голову и погладила Теодора по холодной щеке. Все заботы напряжённой недели вдруг показались далёкими и несерьёзными. Она чувствовала себя ребёнком в рождественское утро.

– Думаю, моя энергия на исходе, – Мира прислонила ладонь к своему остывшему лбу.

– Ну ещё бы! – Теодор немного устало, но абсолютно искреннее улыбался уголками губ.

– Завтра мне будет стыдно. Прости, я там в баре болтала всякое.

– Справедливое замечание. Кажется, ты начинаешь трезветь.

– Иногда я становлюсь похожей на Грейс. И несу всё, что в голову взбредёт.

На самом деле Мира знала, что не ляпнула ничего особенно неловкого. Не задала Теодору ни одного по-настоящему откровенного вопроса. Например: «Что у тебя произошло?».

– Где она сегодня, кстати? Грейс.

– Любезно слилась с праздника, сделав Дрю одолжение. Они терпеть друг друга не могут. Дрю не хотела звать Грейс на свою вечеринку. Грейс не хотела идти. И не пришла. Вообще-то я подозреваю, что у неё кто-то есть. Кого она стесняется. А если кого-то или чего-то стесняется сама Грейс, должно быть, это действительно что-то шокирующее… Теодор стряхнул с её волос налипшую шапку снежинок.

– Твои подруги очень разные. Ты их объединяющее звено. Умудряешься сочетать в себе миллион сторон и находить общий язык с каждой.

Всё, что я делаю, призвано возвышать? Ты беспощадно вызываешь зависимость от себя. Нечестный, жестокий человек.

Неба уже касался бледный рассвет.

– Отвезёшь меня домой? У меня полностью кончились силы. Не хочу проспать весь день завтра, я планировала позаниматься.

– Отвезу.

– Можешь остаться.

Теодор вздохнул.

– Я уже пообещал дать тебе время учиться.

– Всего лишь одна ночь.

– Всё равно не стоит, – непреклонный ответ. – Иногда я ловлю себя на мысли, что ревную тебя даже к свободному времени. Времени, которое ты могла бы отдать мне.

– Серьёзно?

– Я предупреждал, что зацикливаюсь, и иначе не умею.

– Мне тоже хочется тебя видеть. Часто. Много. Говорить. Спорить. Целоваться… О нет, я опять болтаю.

– Идём. Ты легко одета.

– Да, сейчас, ещё немного.

Теодор уткнулся лбом в её лоб. Неуёмное желание касаться управляло им. «Мне тебя не хватает. Мне тебя тоже», – самый откровенный невербальный разговор между ними за всё время, что они были вместе.

– Есть горькое ощущение, будто ты надолго уезжаешь, и мы прощаемся.

– Я в самом деле скоро уеду к родителям в Португалию.

– Когда?

– На Рождество.

– И пробудешь там все праздники?

– Ага, – Мира соскучилась по семье. Но теперь ожидание поездки было не таким сладким, как ещё месяц назад.

Теодор приложил её ладонь к своему лицу и потёрся о неё щекой. Что-то важное и сокровенное он так и не произнёс.

Взявшись за руки, они наконец направились к парковке.

– Кстати, я посмотрела главу…

– У тебя экзамены, не отвлекайся на меня.

– Появилось немного времени, я и занялась.

– Спасибо.

– Пожалуйста. В общем, я хотела сказать… Это очень красиво, Теодор. Снова путанно. Но глубоко. Все эти скитания, тоска, призраки, вода, олицетворяющая любовь. И бесконечный поиск, поиск и поиск. Так всё обволакивает, расстраивает и даёт надежду… В этом весь ты.

Мира делилась впечатлениями с нежностью. Поэтому не ожидала резкой реакции. Теодор остановился. Перевёл на неё полный эмоциями взгляд. Враждебность, неприятие и… снова испуг?

– Что-то не так? – осторожно уточнила Мира.

Вспышка отступила так же быстро, и лицо Теодора приобрело привычное спокойное выражение. Он открыл для Миры пассажирскую дверь автомобиля.

– Ерунда. Не бери в голову.

Глава 20