В номере отеля, недалеко от Плезантвилльского кладбища, где покоилась ее мать, и от дома, где Нелли жила вместе с Ричардом, Нелли решила приготовить чашку чая, чтобы согреться после холодного дождя. Она достала из сумочки конверт с цветками пижмы, которые прежде походили на пушистые лимонно-желтые почки, но были засушены и съежились. Положила в чашку немного засахаренной апельсиновой цедры, залила крутым кипятком смесь из цветков и цедры и стала ждать, когда настоится. Для сладости добавила чайную ложечку меда, чтобы скрасить легкую горечь пижмы. Нелли выпила три чашки такого чая, легла в постель, но не заснула. Она думала о матери, о своей жизни.
Через несколько часов Нелли сделалось ужасно плохо. Потом она лежала, дрожа, на кафельном полу ванной и понимала, что умирает. Пожалуй, в словах матери о сердцебиении женщины была правда. На мгновение эта идея показалась ей привлекательной, Нелли представила себе, как ее стошнит, а через секунду у нее остановится сердце и все будет позади. Но к утру все худшее осталось позади, Нелли проснулась под размеренный стук дождя и увидела лужи на улице.
Она осторожно встала, схватилась дрожащими руками за раковину, по ее животу пробежала сильная судорога и заставила ее согнуться пополам, охнув и застонав от боли. Облегчение, которое испытала Нелли, было почти таким же сильным, как ее боль.
Она не сомневалась, что это был для нее единственный выход, но все равно рыдала до тех пор, пока матка не перестала сокращаться. Боль утихла. Нелли не пожелала бы и злейшим врагам испытать такое, но радовалась, что все уже позади. Она мысленно поблагодарила свой сад за его дары, за цветы, помогающие женщине в тяжелую минуту.
Нелли помылась, слабая и обессилевшая, и ополоснула чашку, смыв все следы пижмы в канализацию. Выкурила сигарету
– Нелли? – сказала Мириам, в ее голосе слышалось волнение. Нелли прижала трубку к уху, что-то предчувствуя. – Ох, дорогая. Вам нужно немедленно вернуться домой.
Вскоре после этого Нелли ехала в поезде, который вез ее домой в Гринвилл, где ничего уже не будет прежним. Она сидела, сгорбившись, и держалась за живот, потому что колики еще не прекратились. За окнами лил и лил дождь. Капли одна за другой ползли по оконному стеклу, оставляя мокрые полоски, и Нелли следила заплаканными глазами за их движением.
Когда-то в детстве Нелли помогала матери в саду, и вдруг полил дождь – настоящий ливень.
– Нелли, доченька, кажется, начался дождь из кошек и собак, – сказала мать, но сама осталась в саду и продолжала работу, не обращая внимания на водяные струи и не боясь, что на нее упадут с неба эти четвероногие.
– Доченька, так только говорят, милая. С неба падает дождик, и все, больше ничего не падает.
Нелли обрадовалась, тоже запрокинула голову и ловила капли языком, холодные и сладкие. А ливень все не унимался.
– После дождя будет радуга, – сказала мать, возвращаясь к работе. Она проговорила это уверенно, словно знала, что это такой закон и что небо не посмеет его нарушить.
Однако Элси все же не очень ладила с непогодой, и день, когда Нелли обнаружила безжизненное тело матери в полной до краев ванне с окрашенной кровью водой, был седьмым без солнца, когда сквозь угрюмые тучи не проникал даже случайный лучик. Вся неделя была ужасно дождливой, люди выходили из дома лишь при крайней необходимости, прячась под темными зонтиками. А на следующий день после смерти Элси – недопитый стакан молока (изумрудно-зеленого из-за ядовитого французского инсектицида, который мать подмешала в молоко, чтобы точно не проснуться) стоял на краю ванны – выглянуло солнце, яркое и жаркое, и жизнь переменилась. Нелли часто вспоминала те давние слова матери. И всегда удивлялась, почему в тот раз мать не верила в них. Солнце всегда возвращается, если у тебя хватает сил дождаться его.
37