Рецепт на тот свет

Эта мысль развеселила Маликульмулька настолько, что недовольство Парротом почти прошло. Он даже стал соображать — на какую улицу выйти из двора, на Сарайную или на Большую Кузнечную, где больше смысла брать ормана? Сарайная была более оживленной — но по Большой Кузнечной быстрее и удобнее было подъехать к Карловским воротам. Сделав выбор в пользу удобства, он направился было к крытому проходу между домами — и нос к носу столкнулся с сосредоточенным человеком, лицо которого было почти скрыто надвинутой на брови шапкой и поднятым воротом шубы, торчал лишь нос.

Маликульмульк давно заметил, что при таких столкновениях начинаются комические маневры: чтобы разойтись, оба визави кидаются разом в одну сторону и мешают друг другу до тех пор, пока не рассмеются или не разозлятся. И на сей раз Маликульмульк подался вправо, уступая дорогу, однако носатый господин уклонился, по его расчету, влево, и опять они встали друг против друга. Теперь Маликульмульк уже смог разглядеть, что лицо порядком попорчено оспой. А миг спустя понял — это лицо ему знакомо!

Аптека Лебедя! Попытка выследить старшую дочку Преториуса — не побежит ли она к своему жениху? Надежный и деловитый помощник Преториуса — Эмиль Круме!

Этому загадочному помощнику было не до реверансов на снегу. Он отпихнул Маликульмулька и проскочил во двор. Маликульмульк обернулся и увидел, как Эмиль Круме отворяет дверь Николаевской богадельни.

Это философу сильно не понравилось. Если Круме, который разыскивал мнимую Берениху, как-то прознал, где она скрывается, не случилось бы беды…

Маликульмульк развернулся и поспешил следом за рябым Эмилем.

На лестнице того уже не было, но Маликульмульк знал, где искать. На втором этаже, в комнате старух — и тут уж не до умопомрачительного смрада. Он ворвался в эту комнату, когда смотрительницы в серых платьях разносили лежачим миски с похлебкой и раздавали хлеб, а ходячие собирались в трапезную. Предполагаемая сестра Видау была среди них. А вот Круме как раз не было… спрятался, подкарауливает?..

Чего он хочет от старухи? Встретиться, что-то ей объяснить? Вернуть ее туда, откуда она ушла? Или — заставить ее замолчать?

Смотрительница довольно грубо посоветовала Маликульмульку выйти вон. Ее не было, когда сюда приезжала княгиня, и она не знала, что этот огромный господин с большим пухлым лицом — начальник канцелярии его сиятельства. А если бы и знала? Что такое канцелярский начальник для смотрительницы, которая в этой комнате — королева? И более того — нет большего наслаждения для королевы, властвующей в смрадной комнате и подтирающей зады старухам, чем унизить чужого человека, будь он хоть генерал-губернатор лифляндский. Ибо генерал-губернатор высоко и может свалиться вниз, а ей куда падать? На ее должность не скоро охотница сыщется, поругают да и простят.

Маликульмульк вышел в коридор и встал, озираясь. Где-то тут Гриндель и Паррот — но где-то тут прячется и Круме.

Следом за ним вышли из комнаты и направились к лестнице насельницы богадельни — кто с клюкой, кто вцепившись в локоть товарки. Маликульмульк отступал перед этим шествием, пока не оказался на лестнице и чудом не покатился вниз.

Лестница была узка, ему поневоле пришлось возглавить старушечью колонну, и лишь внизу он сумел вжаться в стену, чтобы пропустить женщин в трапезную.

Мимо него прошла мнимая Берениха, гордо неся седую голову и придерживая удивительно белой рукой край грубой накидки. Маликульмульк снова отметил: перстней нет. Неужто по дороге в богадельню все их раздала?

Он проводил женщину взглядом — и вдруг увидел Круме. Тот словно бы скинул шапку-невидимку и предстал перед сестрой герра Видау на самом пороге трапезной.

— Стой, стой! — по-русски закричал Маликульмульк и в два шага оказался возле старухи.

Взгляды встретились.

Маликульмульк понятия не имел, что делать, как остановить Круме, он только смотрел в неожиданно светлые глаза — и Круме растерялся на миг, не отвел взгляда. Вдруг его рябое лицо исказилось — он узнал канцелярского начальника.

Повернувшись, Круме вбежал в трапезную, рванул на себя дверь поварни, скрылся…

— Стой же, стой! — с этим победным кличем Маликульмульк устремился вдогонку. Женщины заголосили на разные лады. На поварне загрохотало, задребезжало. Кто-то вцепился в Маликульмульков рукав. Маликульмульк резко взмахнул рукой, чтобы стряхнуть незримый груз, но другой обитатель богадельни повис у него на плечах. К женским причитаниям прибавилась мужская ругань. И, наконец, весь этот галдеж был перекрыт звучным голосом Паррота, решительно приказавшего всем замолчать. Очевидно, физик усвоил эти командирские интонации и этот пронзительный тембр в годы своей учительской карьеры. Его поддержал другой мужской голос — басовитый, недовольный. Если Паррот требовал тишины, то его спутник пригрозил всех вышвырнуть отсюда к чертям собачьим.

На обитателей богадельни угроза подействовала отменно — они притихли, да и Маликульмулька отпустили на свободу. Он повернулся и увидел, что в трапезную входит Паррот с каким-то невысоким плотным господином.