Рецепты Арабской весны: русская версия

Не отрицая застойного характера политической ситуации в арабском мире в целом, нельзя не констатировать, что на фоне остальных государств региона Тунис и Египет являли собой едва ли не самые успешные примеры сочетания модернизации и диверсификации экономики с пусть пока скромной, но вполне зримой политической либерализацией. Строго говоря, пресловутую квалификацию положения в этих странах как «застой» вполне можно рассматривать в качестве идеологически окрашенной попытки дискредитировать установившуюся в большинстве арабских стран с 1970-х гг. внутреннюю стабильность и устойчивый рост, пришедшие на смену чреде переворотов и революций прошлого. Это своего рода сигнальный маркер, достаточно распространенный в западных либерально – демократических пропагандистских технологиях.

Ведь совершенно неоспоримо, что «авторитарные лидеры» и Туниса, и Египта достаточно успешно проводили линию на экономическую и политическую модернизацию по западным лекалам, медленно, но последовательно либерализируя законодательства и вводя в действие нормы и стандарты, рекомендуемые и навязываемые МВФ, США и Евросоюзом. Во всяком случае, доля таких норм в политическом и экономическом законодательствах Туниса и Египта была едва ли не самой высокой по сравнению со всеми другими арабскими странами, в особенности с теми, которые бури «арабской весны» обошли стороной. Как результат медленного реформирования, в Тунисе и Египте сформировался довольно обширный и влиятельный для условий развивающихся стран средний класс.

Широкую тенденцию, касающуюся дальнейшей эволюции устремлений среднего класса, зафиксировал Дэниэл Трейсмен, политолог из Калифорнийского университета (Лос-Анджелес). По его мнению, авторитарные лидеры, проводящие эффективный экономический курс, становятся жертвами успеха этого курса.

Едва ли не во всех остальных арабских странах экономическое благосостояние основывалось либо на однобокой («углеводородной») экономике и сочеталось с крайним ограничением политических свобод и архаичной организацией общественной жизни (абсолютная монархия, отсутствие сколь-нибудь значимой системы народного представительства, права голоса у женщин и т. д.), либо наоборот – многопартийность и другие внешние признаки демократии существовали на фоне почти полного развала экономики (Ливан, Ирак).

Сказанное выше отнюдь не означает, что никаких экономических проблем у сокрушенных режимов не имелось. Они существовали и были весьма острыми. Только суть их была иной, не той, которую сегодня некоторые силы пытаются «подкинуть» изумленному миру в поддержку собственных идеологических построений или с целью легитимизировать свои политические цели и практические шаги.

Дело в том, что ключевые экономические проблемы были более фундаментальными, чем те, которые подбрасывают нам политически ангажированные интерпретаторы. Они кроются в глубинных характеристиках экономик практически всех стран Северной Африки. Первопричины кроются в том, что экономики всех без исключения стран Северной Африки имеют два ключевых ограничителя – нехватку земель, пригодных для обработки, и рост населения. Указанные базисные проблемы существовали до прихода к власти сброшенных «тиранов», сохранялись, несмотря на все их усилия, при них и, что самое главное, никуда не денутся при новых властях. Сохранение непреодолимых проблем даже в условиях быстрого и устойчивого экономического роста последних лет предопределено фундаментальными характеристиками североафриканских экономик и обществ. Десятилетия колониализма и неоколониальная эксплуатации сыграли свою немалую роль, но даже они не главные сдерживающие факторы развития и сохранения отсталости.

Но если так, то тогда дело не в демократии или авторитаризма, не в либеральных экономических реформах или отсутствии оных. А в чем?

Фундаментальные экономические причины

Большая часть всех без исключения арабских стран Северной Африки – безжизненная пустыня. До того как Рабат провозгласил свой суверенитет над бывшей Испанской Сахарой, Марокко была единственным исключением из этого правила (на пустыни приходилось лишь 11 % территории королевства). Сегодня в новых (не всеми признаваемых) фактических границах, по данным ФАО, пустыни составляют 78 % площади страны. В Тунисе – 51 %, Алжире – 80 %, Египте – 98 %, в Ливии – 99 %.