Рецепты идеального брака

В кулинарии никогда нельзя полагаться на старые любимые рецепты. Когда следование рецепту станет автоматическим и вероятность провала будет ничтожна мала, он и выставит тебя дурой перед публикой.

Этих людей, собирающихся в студии в качестве зрителей, трудно понять. На улице светит солнце, а они дают пустым обещаниям «развлечения» заманить себя в похожее на пещеру помещение без окон, сидят на неудобных старых креслах и наблюдают, как кулинарная писательница впадает в панику из-за просевшего фруктового пирога.

— Я не знаю, что случилось.

— Вы разрыхлитель положили?

Отлично. Мой режиссер разбирается в выпечке.

Я, не удостоив его ответом, просто говорю.

— Нам придется его переделать.

— Я больше не могу удерживать здесь этих людей. Они сегодня вечером уже видели два неудавшихся флана и как развалились гусиные потроха. Они поднимут бунт.

Ко всему прочему этот режиссер очарователен.

Этот рецепт был таким простым, я пекла этот пирог буквально с семи лет. Я так училась считать: одно, два, три, четыре яйца; четыре, пять, шесть фунтов масла, отмеряя ингредиенты для бабушки.

Когда мне позвонили мои агенты и сказали, что меня выбрали для пробного выпуска шоу на новом кулинарном кабельном канале, меня это порядком взволновало. Книги и телевидение в достаточной степени подпитывают друг друга. Сам факт, что тебя выбрали для проб, означал, что у тебя уже есть имя в книжном мире. Поэтому, может, мне стоило попытаться, а вдруг сработало бы? Это означало бы, что я смогу выпускать свои книги гораздо большим тиражом и получать приглашения в ток-шоу. Ну, и достаточно сказать, что я уже довольно давно надеялась поработать на телевидении. Наконец, казалось, настал момент, когда я должна была получить свое место под солнцем.

Только я не учла того, что работа на телевидении была не просто легкой прогулкой, как я ожидала.

Все это казалось экспериментом по унижению псевдознаменитости. Меня поместили перед усталыми нанятыми людьми, которые за десять долларов и бесплатный обед уже вытерпели три часа одобрительных и удивленных восклицаний перед Шелли, «специалистом по средствам по уходу за ногтями». Перед тем как я их увидела, они уже стали свидетелями того, как были испорчены два флана со сладким заварным кремом, и того, как оператор чуть не получил тяжелую травму, поскользнувшись на гусиных потрохах.

Это был не лучший час в моей жизни.

Я боялась провалиться подобным образом, поэтому выбрала бабушкин традиционный рождественский пирог за его ощутимое, чуть старомодное великолепие. Фруктовый пирог — не такое хрупкое кондитерское изделие, которое может осесть из-за малейшего сквозняка. Поэтому то, что пирог осел, было унизительно. Люди могут простить осевшее суфле, но я видела, как они смотрят на меня и думают: «Как, черт возьми, у нее такое получилось?»

Режиссер не впадал в панику. Этот человек снимал пилотные выпуски и пробы слишком давно, и было очевидно, что ему платят фиксированную сумму за то, чтобы он закончил работу, так что он не собирался заниматься этим часами.

— Я отсылаю этих людей домой. В студии номер четыре снимают новую программу в семь часов и рано заканчивают. Мы можем сейчас подготовиться, а потом снимать там, когда настоящие хозяева студии закончат.

Как я и сказала, он был очаровашкой.

— А что со сценарием?

Я ненавидела этого режиссера, а режиссеры ненавидят, когда их честность ставят под сомнение. Как и я.

— Все прошло не совсем так, как планировалось, но вы ведь не Марта Стюарт, правда?

Только у этого режиссера совести, похоже, вовсе не было.

Я хотела, чтобы этот день как можно скорее закончился.

За двенадцать часов моя пера в то, что я нахожусь на пороге блистательной карьеры, сменилась убийственным осознанием того, что я всего лишь неудавшаяся телевизионная повариха. «Неудавшаяся повариха и точка», — говорило мне выражение лица режиссера. Как будто ему наскучило снимать порнуху, но после того, как он снимал меня в процессе приготовления еды, он решил вернуться к порнофильмам.

К семи часам пирог был готов, и он получился отличным, но день на этом не закончился.

Как вы думаете, кого я увидела краем глаза, как только закончила с пирогом? Шеф-повара. Того самого, с которым встречалась до Дэна. Того, который бросил меня ради модели. Мерзавца, чье имя и упоминать-то не стоит. Вообще-то его звали Ронан Робертсон, и, хотя я смотрела прямо в камеру, я чувствовала, как его глаза буравят мой затылок.

Каким-то образом нам удалось быстро завершить шоу, а была ли довольна публика и почувствовал ли режиссер облегчение, я не заметила. Обернувшись, я увидела, что Ронан по-прежнему смотрит на меня, и во мне закипела злоба. Должно было случиться что-то плохое, и я ничего не могла с этим поделать.

— Ронан.

Я подошла к нему и почувствовала, что у меня ноги подкашиваются. Как будто мое тело вспомнило, как сильно я его хотела в ту ночь, которую мы провели вместе. Формальность нашей встречи на работе, а затем вдруг обнаженность и близость. Я как будто заново переживала паше знакомство, хотя это противоречило велению моего рассудка.

— Тресса.