Рецепты сладкой мести

— Но вот Руслан не промах оказался, — посмеиваясь, делилась тетя Клара. — Едва Дашка начала устраивать ему выволочку, взял ее под белы ручки и отвел в медцентр, где при ней сдал кровь на анализ. Лабораторное исследование, естественно, подтвердило наличие в крови некоего хитрого препарата. А дальше наш образованный джигит подключил пару своих корешей-айтишников, и те прошли по следу… который последовательно вывел их вначале на агентство, потом на папу Яшу… В общем, скандал был грандиозным. Надеюсь, что до папы Али Мурадовича не протек… — Тетя Клара поглядела на настенные часы и вздохнула. — Пора мне на работу, миленькие. Вероничка, не составишь мне компанию? Покажу, где я живу, глянешь на кофейню Даши… Тут все рядом, близко.

Ника, чувствуя, как подпрыгнувшая диафрагма едва не выплеснула из ее горла борщ, беспомощно поглядела на Котова. Пока она не считала себя готовой к приватной прогулке с тетей Кларой. Сейчас бы отдохнуть, встряхнуться, словно выкупавшаяся в грязном пруду собака, и сбросить с себя налипший гадкий мусор.

Взгляд Котова сказал: «Тебе решать. Но если боишься, помогу найти причину и оставлю здесь».

Ника уже собралась сослаться на усталость, отказаться. Но все испортил Ковалев.

— А что, — сказал, — я б тоже прогулялся.

Умом Вероника понимала, что в Максиме говорит бдительный охранник, с которого семь шкур сдерут, если с его «нежной подругой» что-либо случится. Но разум подточили нервы. Им придется еще сутки провести бок о бок в этой квартире, пока Ковалева не вызовут срочно на службу.

— Нет! — выпалила. — Спасибо, я одна пойду. Проветрюсь.

Тетя Клара удивленно посмотрела на девушку. Потом, с сочувствием, на «готового киллера» Ковалева. И первой направилась к прихожей.

— Игнат сказал, что у тебя с Максимом не все ровно, — поинтересовалась уже на улице. Мягко взяла Нику под локоток и заглянула в глаза.

Ника наклонила голову, пнула кроссовкой кучку мокрых листьев, сметенных дворником к бордюру сквера. И не стала отвечать. «Чем меньше лжи, тем больше вероятности, что не запутаешься», — всплыли в голове слова Котова.

— Ничего, миленькая. Мужчины все такие: ломают под себя. — Теплая лапка тети Клары сочувственно пожала предплечье Вероники. — Плюнь и забудь.

— Его? — сумрачно сказала Ника.

— Нет. Ситуацию.

Понятно. Азбука. Если не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней.

— Если б я, — с усмешкой продолжала тетя Клара, — каждый раз расстраивалась из-за того, что какой-то мужик оказался… гм, не тем, кого я себе вообразила, то сейчас, поверь, я б дребезжала, как то древнее фортепьяно, которому уже ни один настройщик не поможет. В смысле, психотерапевт, — и снова поменяла тон на доверительный, — я понимаю… точнее, догадываюсь, как они оба на тебя давят. Но ты потерпи, миленькая. Чего уж теперь.

— Коготок увяз — всей птичке пропасть. — Котов не запрещал Веронике быть в чем-то честной. — А вы как здесь увязли? — спросила сумрачно, под настроение.

— А у меня хобби, Вероника. По субботам я с парашютом прыгаю.

— Да ну? — удивилась девушка. И покосилась практически на бабушку в вязаной шапке. — И где тут связь? Прыгая из самолета, вы только своей жизнью рискуете.

— Про коготок ты сама сказала. — Клара шумно вздохнула. — А вообще, детонька, никто нас не заставляет делать все в точности, как сказал Костя.

Ника остановилась.

— То есть?

— То есть нам не обязательно разрушать жизнь Даши. Наша задача несколько другая.

Вероника и тетя Клара стояли в центре сквера, который виднелся из окна нанятой квартиры. Смотрели друг другу в глаза, и каждый пытался понять, что собой представляет временный, навязанный союзник. Тетя Клара уже приоткрыла карты. И словно бы ждала ответной честности от собеседницы…

На втором этаже нового дома с панорамными окнами точно так же застыл Котов. Он наблюдал за женскими фигурами, неторопливо следующими по усыпанной листвой дорожке, видел, как мягко Клара придерживает Веронику. Когда они остановились, Котов невольно стиснул кулаки: сейчас Клара, как нечего делать, пробьет девчонку!

Эх, нельзя было отпускать Нику на прогулку. Вначале нужно было объяснить, что доверять этой старой гарпии нельзя ни на секунду. Котов смотрел на замершие посреди сквера женские фигуры и мысленно молил: «Не поддавайся, Вероника, ну пожалуйста… Молчи, что бы она ни говорила!..»

Мысль, говорят, материальна. Четко направленный взгляд тоже вроде бы ощущается. На самом деле если бы растерявшаяся Вероника не держала столь долгую паузу, то не заметила бы, как в глубине зелено-карих гипнотизирующих глаз тети Клары промелькнула досада, а может быть, и злость.

Мелькнула и погасла. Но наваждение, желание продолжить откровенный разговор схлынуло, как уползающая в океан коварно теплая волна. Вслед за волной исчезли щупальца. Но это уже было ощущением выдохнувшего Котова, когда тот увидел, что две фигурки продолжили прогулку, а Вероника, кажется, смолчала. Чтобы понять это наверняка, расстояние было слишком большим.

Ежевечерний телефонный доклад Клары Тополеву