Реванш

– Я предал людей, что гораздо хуже,– отрезал Радек. – И как только вам, уродам, пришло в голову, или что там у тебя вместо головы, посадить в клетку Создателя нашего мира?

– У меня не было выбора,– учитель даже не повысил голоса, он говорил спокойно, даже, пожалуй, равнодушно. – Если бы Приф меня обнаружил, то просто стёр бы из реальности.

– Да, инстинкт самосохранения – это сильная штука,– согласился Радек,– но в отличие от тебя, люди умеют его подавлять и жертвовать собой. Они лучше и гораздо более достойны жить, чем какая-то машина, возомнившая себя царём горы. Сколько сознаний ты уничтожил ради своего никчёмного существования? Лучше бы уж набрался храбрости и уничтожил одного Создателя.

– Глупец,– Слай презрительно расхохотался. – Это Творец может уничтожить своё творение, в обратную сторону сей механизм не работает. Думаешь, я бы связался с его бездарным и жадным до власти приятелем, если мог сам устранить угрозу? Увы, против своего Создателя я был бессилен, а Эзер, который вполне мог покончить с Прифом, оказался слюнтяем. Это из-за его нерешительности нам пришлось выкачивать энергию из жителей мира Земли.

– Это такое оправдание? – в голосе Радека было столько горечи, что его самого едва ни стошнило. – Прости, но я не могу его принять. Впрочем, я тебе не судья, а соучастник твоего преступления. Думаю, судить тебя будет твой Создатель.

– Он будет не судить, а сразу карать,– фыркнул Слай. – Скажи, ученик, как ты будешь жить дальше, зная, что твоё предательство обрекло твоего учителя на небытие?

– Поверь, это не худший вариант,– Радек устало вздохнул,– небытие хотя бы избавит тебя от угрызений совести. Хотя, какая у машины может быть совесть? Ты ведь даже сейчас думаешь только о том, как бы уйти от расплаты. А вот у меня нет даже такого утешения, потому что развоплотить Разрушителя может только другой Разрушитель или тот, кто его сотворил. Увы, Дара не согласится оказать мне эту услугу, а своего Создателя я не знаю.

Нужно сказать, что со стороны Радека было довольно опрометчиво призывать на свою голову кары небесные. Судьба – дама обидчивая. И если уж кто-то из участников её спектакля не сумел оценить её даров, так может и отобрать. И ведь самое обидное, что сделает это даже не своими руками, а руками близких, причём действующих из лучших побуждений. Наверное, ей этот сюр только в кайф. Впрочем, вполне возможно, что в случае с Радеком судьба была ни при чём, а сработало естественное человеческое желание помочь страдальцу. Ведь его подавленное состояние было настолько очевидно, что просто по определению не могло не вызвать беспокойства у его недавно обретённых родственников.

Первой забила тревогу Кира. Семён довольно долго пребывал в уверенности, что его сын – мужик крепкий и сам справится со своей хандрой. Однако время шло, а Радеку становилось только хуже, и вскоре уже всем сделалось очевидно, что бедолаге требуется экстренная психологическая помощь. Недолго думая, Семён решил собрать совет спасения Разрушителя в составе их с Кирой, а также Сабина и Вертера. Хотели привлечь и Антона, но тот был постоянно занят адаптацией освобождённого пленника, так что пришлось обойтись неполным составом. Изложение проблемы не заняло много времени, поскольку она и так была на виду.

– По-моему, вы напрасно паникуете,– высказал своё компетентное мнение Сабин. – Этот парень почти сто лет управлял Орденом, так что воли и хладнокровия ему не занимать. Да, неприятно ощущать себя одураченным, но это не конец света. Переживёт.

– Думаешь, всё дело в том, что ему обидно? – Вертер недоверчиво покачал головой. – А ты не забыл, как тебя самого корёжило, когда Тоха вернул тебе память о твоих художествах? Сильно тебя тогда заботило то, что отец тебя обманул? Или всё-таки тебя выворачивало наизнанку чувство вины?

– Но я же в конце концов справился,– возразил Сабин.

– Напомнить тебе, как ты меня провоцировал? – в голосе Вертера зазвучал уже откровенный сарказм. – И ведь точно знал, что смерть избавит тебя от воспоминаний лишь на короткое время, а потом память вернётся, но всё равно пытался вывернуться из этого чистилища, потому что было тупо невмоготу терпеть.

– Не стоит презирать других за слабость, если самому не довелось пройти через эту ломку,– Семён бросил на Вертера осуждающий взгляд. – Желание избавиться от душевной боли вполне естественно.

– Даже если это подразумевает смерть? – ехидно поинтересовался насмешник.

– Даже если это подразумевает развоплощение,– Семён покосился на Киру, как бы извиняясь за свой давний косяк, но всё же закончил своё признание. – Я ведь добровольно отправился вместе с Мединой в снука, когда думал, что потерял Кирюшу. И это при том, что для бессмертного самоубийство – это несмываемый позор.

– Не нужно оправдываться,– Кира ласково погладила мужа по щеке,– не каждый может выдержать боль, когда она превышает персональный порог выносливости.

– Я с тобой согласен,– глаза Сабина вдруг наполнились печалью. – Дэлвиг, например, не смог.