Реванш (ЛП)

— Ах, не будь таким пораженцем, Киллиан. Какой смысл сдаваться, даже не попытавшись сделать это? Есть все шансы, что ты успеешь попасть внутрь, прежде чем замерзнешь насмерть. Впрочем, ты прав. Здесь довольно холодно. Если бы я был на твоем месте, то начал бы ползти.

Глава 11.

Алекс

Моя совесть подобна недоразвитой мышце. Она редко используется, поэтому с годами атрофировалась. Но она все равно время от времени дергается и рефлексирует, когда я размышляю о чем-то действительно ужасном из своего прошлого... или когда замышляю что-то действительно чертовски мерзкое на будущее. Однако сегодня, возвращаясь в Роли, я абсолютно ничего не чувствую, наслаждаясь теплом, пока иду на занятие по статистике. Мысль о том, что Киллиан сидит на холоде, ожидая, что кто-то придет и найдет его, спасет и отвезет внутрь, чтобы ему не пришлось плюхнуться на живот и ползти обратно в школу, как чертова змея, которой он и является? Я в восторге от этого. Температура на улице минусовая. Ученики Роли Хай не настолько глупы, чтобы бродить там в такую погоду, а это значит, что вероятность того, что кто-то наткнется на него, крайне мала. Ему придется взвесить свою гордость против воли к жизни, и в конце концов он примет решение. Он будет ползти и в ту же секунду поймет, каково это — быть уязвимым, униженным и оскорблённым.

То, что я только что сделал, определенно не нарушает правила, установленные Сильвер. По сути, я их официально не нарушал. По крайней мере, я не думаю, что это так. Я и пальцем не тронул Киллиана, так что меня нельзя винить за то, что я причинил ему боль. Отказаться помочь кому-то, если он окажется в сложной ситуации? Хмм. А вот это уже серая зона. У этого вопроса есть две стороны, орел и решка на монете морали, которая потенциально может упасть любой стороной. Но мне на это наплевать. У меня нет никаких гребаных сожалений.

Можно было бы возразить, что Вселенная уже воздала должное Киллиану, лишив его способности ходить, лишив возможности снова заниматься сексом, но я не верю ни в карму, ни в Божественный суд Вселенной. Моя мать верила в Бога и всех святых католической церкви. Она предпочитала видеть божественную руку в своей повседневной жизни, приписывая даже самые незначительные совпадения и неудачи удовольствию или неодобрению своего Всемогущего Создателя.

Я не знаю, существует ли Бог. Но вот, что я точно знаю: если мы были созданы какой-то высшей силой, и существует некое равновесие, по которому мы должны отвечать за свои поступки, то нас точно не попросят ответить за наши грехи в этой жизни. Хорошие люди умирают ужасной смертью, в то время как самые злые существа, какие только можно себе представить, ходят в лучах солнца, и удача благоволит им на каждом шагу.

Эта жизнь — хаос. Каждый путь, действие, решение и последствия — это жребий, и никто не наблюдает за нами, складывая колоду, корректируя наши результаты, направляя ход нашей жизни так или иначе. Называйте меня черствым. Называйте меня безжалостным. Называйте меня как хотите, черт возьми. Это не имеет значения. Я не буду полагаться на всемогущих божеств, фей, божественных духов, инь, ян или постоянно расширяющуюся Вселенную, чтобы научить ублюдков, которые причинили вред Сильвер, что будут последствия того, что они сделали с ней. Нет, так или иначе, я лично позабочусь об этом.

Статистика проходит как в тумане. Звенит звонок на обед, и все направляются в кафетерий. Я же собираюсь в библиотеку — Ха! Я — в гребаной библиотеке! — где мы с Сильвер встречаемся за обедом каждый день, когда у меня в кармане жужжит телефон.

Сильвер:музыкальная комната. Через пять минут?

Хм. Похоже, сегодня она решила сменить обстановку. Однако, странный выбор места. Я меняю курс, идя против потока тел, которые движутся в одном направлении к кафетерию, как лосось, плывущий против течения. Мне нетрудно пробиться сквозь них. Толпа расступается передо мной, как Красное море, студенты прижимаются к стенам, спотыкаясь друг о друга, чтобы убраться с моего пути, когда я направляюсь к лестнице, ведущей в музыкальные комнаты.

Когда меня впервые приговорили закончить свою школьную карьеру здесь, в Роли, другие дети смотрели на меня как на диковинку. Таинственная шкатулка, обернутая в кожу с чернилами, и они не были полностью уверены, что находится внутри. Несколько человек тыкали и ковыряли коробку, встряхивая ее, чтобы посмотреть, смогут ли они догадаться, что в ней находится, но все это изменилось после стрельбы. Теперь же люди, похоже, решили, что на самом деле я — ящик Пандоры, и меня следует оставить в покое любой ценой, чтобы я не привел к концу этого гребаного мира.

Снова. Ха. Чертова. Ха.