Реванш Сталина. Вернуть русские земли!

Ещё финны любили сочинять для своей игрушечной армии марши, прославляющие победы над оккупантами. «Наше „ура“ в степях (?!) раздаётся, как тысячи голосов. Долины заговорили, берега откликаются: „Долой отсюда русских!“»^[91] — вдохновенно писал ректор Гельсингфорского университета Август Альквист, а власти добродушно слушали, как отцы будущих белофиннов разучивали его шедевр (Альквисту пришлось лишь заменить «Долой отсюда русских!» на «Долой отсюда насилие!»).

Но общей картины отдельные запреты не меняли. В целом власти царской России своими неразумными действиями с достойным лучшего применения упорством продолжали старательно пестовать финскую государственность. Создаётся впечатление, будто некая неведомая и таинственная сила дала поручение тогдашним правителям России — возьмите народ, никогда не имевший государственности, и создайте ему все её атрибуты.

Глава 7. Львёнок показывает зубы

Взгляните на современную нам Финляндию. Вся она охвачена национальной идеей, принявшей форму широкого автономического стремления. Она живёт и пылает национализмом. Все её высшие интересы сосредоточены около одного национального вопроса. Ему единому она служит и ему единому поклоняется.

М. М. Бородкин

Итак, стараниями неразумных правителей Российской Империи бывшая шведская провинция фактически превратилась в автономное государство со всеми присущими ему атрибутами. Как образно заметил в 1880-е годы один из депутатов народной партии Швеции: «Маленький финский лев, попав на широкую грудь русского орла, так окреп и вырос, что мы, оставившие его вам в виде хилого львёнка, не узнаём нашего бывшего вассала»^[1]. Великое Княжество получило собственные органы власти, денежную единицу, свою армию, почту, таможню. Власти Империи старались не вмешиваться в финские дела. Таково было положение дел, доставшееся в наследство взошедшему на престол в марте 1881 года императору Александру III.

Как пишет в своих воспоминаниях С. Ю. Витте, позиция Александра III в финляндском вопросе была следующей: «Мне финляндская конституция не по душе. Я не допущу её дальнейшего расширения, но то, что дано Финляндии моими предками, для меня также обязательно, как если бы это я сам дал. И незыблемость управления Финляндии на особых основаниях подтверждена моим словом при вступлении на престол»^[2]. К сожалению, чтобы осознать, что подобное благородство противоречит интересам России, государю потребовалось почти десять лет.

Тем временем сепаратистские процессы в Финляндии набирали обороты. Продолжалось вытеснение русских из всех сфер общественной жизни Великого Княжества. Например, согласно Высочайшему постановлению о частных железных дорогах, открываемых для общественного движения от 3(15) апреля 1889 года, сооружение железных дорог в Великом Княжестве было разрешено лишь финляндским гражданам^[3]. В соответствии с Высочайшим постановлением о праве финляндских граждан, принадлежащих к христианской вере не евангелическо-лютеранского исповедания, занимать должности и служебные места в крае от 30 октября (11 ноября) 1889 года, лица православного вероисповедания были лишены права преподавать историю в учебных заведениях Финляндии^[4].

Любые самые робкие попытки сблизить Финляндию с остальной частью Российской Империи вызывали истерику местных властей. Так случилось, например, в 1885 году, когда Александр III повелел, чтобы два финских батальона ежегодно командировались на лагерные сборы в Красное Село под Петербургом для совместного обучения с русскими войсками. Хотя финских военнослужащих отправляли отнюдь не в «горячую точку», а в окрестности имперской столицы, всего лишь в 30 км от финской территории, финляндский сенат возмутился и попытался добиться отмены императорского решения. Когда же это не удалось, прокурор сената в знак протеста подал в отставку^[5].