Реваншист

— Это в СССР. Но герой повести живет в капиталистическом обществе. И вот там он задевает интересы многих. Он добрый человек и лечит бесплатно. В результате страдают интересы платных клиник, фармацевтических компаний. К тому же герой не хочет лечить олигархов. Он считает их виновными в обнищании народа. Олигархи, естественно, злятся. Перед ними заискивают, а тут какой-то бедняк! Владельцы клиник хотят заставить героя работать на себя. На экстрасенса открывают охоту. Но у него много друзей… Короче, приключения.

— Удивил! — покрутила головой Дина Аркадьевна. — Я-то думала, продолжишь о рабочих. Тема востребованная, а пишут мало. Да и как пишут… — она махнула рукой. — Твой «Лебедь» как луч света в сером царстве. Недавно смотрела одну повесть. Так там автор пишет: «Он вставил деталь в станок и начал ее крутить», — она засмеялась. — Даже я слышала, что у токарного станка есть патрон и суппорт. А ты знаешь производство изнутри.

— Не хочу быть писателем одного амплуа. Да и тема новая интересна.

— Справишься?

— Не сомневайтесь.

— А ты самоуверен. Хотя… Если вспомнить «Лебедя». Давай сделаем так. Напиши с пяток глав и пришли мне. Может, что подскажу.

— Спасибо! — поблагодарил я.

— Ерунда! — она махнула рукой. — Открою тайну. Редакторы любят хороших авторов. А уж если талант… При дележе рукописей до скандалов доходит. Никому не хочется возиться с графоманами. Хотя порою приходится, — она вздохнула. — Так что присылай. Кстати, рассказы твои я главному показала. Пару точно возьмем. Опубликуем не раньше лета, иначе не поймут. И еще. «Молодая гвардия» заинтересовалась «Лебедем». Это я про издательство, а не журнал. Звонили, спрашивали, есть ли у автора еще что. Сообщила о рассказах. Просили показать. Ты правильно делаешь, что присылаешь два экземпляра. Я отдала второй. Не хочу обнадеживать, но, думаю, книга у тебя будет.

— Дина Аркадьевна! — я прижал руку к груди.

— Не стоит! — она махнула рукой. — Слышал, наверное: «Талантам нужно помогать, бездарности пробьются сами».

Я пошарил глазами по столу. Благодарность требовала выхода.

— Готовя закуску, я обратил внимание, что у вас отвратительные ножи, Дина Аркадьевна. Вот! — я взял со стола свой нож. — Нравится?

— Красивый, — кивнула она.

— Сделал собственными руками. Клапанная сталь. Не ржавеет, отлично держит заточку. Если найдете копейку, он ваш.

— Где-то была…

Дина Аркадьевна взяла сумку, достала кошелек.

— Только двушка.

— Годится! — я забрал монету. — Позвоню вам из автомата. Пользуйтесь!

— Ох, Сергей! — она погрозила пальцем. — Шустрый ты парень. Ладно. Налей своей сладкой водочки! Обмоем…

* * *

В Минск я приехал утром. Автобус довез меня к общежитию. Я бросил сумку у порога, сходил в душ и завалился спать. А что, у меня отпуск — выпросил у начальства три дня. Отнеслись с пониманием. Спросонья я слышал, как пришел Коля, и как он ушел. В женский корпус направился, куда же еще? Я провалился и проснулся от стука в дверь. Зевая, встал, накинул спортивный костюм и открыл. Лиля!

— Здравствуй, любимый! — меня обняли и поцеловали. — Чего сонный?

— Сосед по купе храпел, — пожаловался я. — Глаз не сомкнул.

— Как съездил?

— Замечательно! Кое-кому подарки привез. Дефицит, специфический.

— Показывай! — заволновалась Лиля.

Я выложил из сумки сверток. Он схватила и развернула бумагу. На кровать выпали пакеты с колготками и оба лифчика.

— Сережа…

— Мы с тобой без двух минут муж и жена, — сказал я. — Почему бы не купить?

— Там же, наверное, очередь была. И ты стоял?

— Чего не сделаешь ради любимой! — развел я руками.

Меня немедленно поцеловали. Затем направились в туалет — примерить.

— Давай здесь! — возразил я. — Я хочу это видеть. Заслужил.

Лиля поколебалась и стащила кофточку. Я наблюдал за процессом с воодушевлением. Она не обращала на меня внимания — щупала и разглядывала покупку.

— Ой, да здесь кружева!

— Не жмет, не режет? — поинтересовался я. — С размером угадал?

— Немножко великоват, но я ваты подложу, — махнула рукой Лиля. — Я и с нашими так делаю. А это импорт. У меня такого никогда не было. Сереженька!

Меня еще раз поцеловали и убежали в туалет. Зеркало у нас только там. Из туалета Лиля вернулись за другим лифчиком и убежала вновь. Затем пришла очередь колготок. Ну, это не эротично. Пользуясь тем, что обо мне забыли, я достал «Эрику» и водрузил на стол. Снял чехол-чемоданчик и застучал по клавишам. Поначалу на это не обратили внимания. Но затем вихрь, что метался по комнате, застыл. Через мгновение в ухо мне задышали.

— Это что?

— Пишущая машинка «Эрика». Немецкая.

— Дай!

Меня буквально столкнули со стула.

— Эй! — возмутился я.

Меня не услышали. Лиля самозабвенно молотила по клавишам. Включала регистр, меняла интервал, устанавливала поля. Я присел на койку. Пусть натешится. Наконец, Лиля перестала печатать и задумчиво посмотрела на меня. И этот взгляд мне не понравился.

— Это я себе купил, — поспешил я.

— Почему себе? — в ее голосе слышалось возмущение.

— Буду прямо на машинке писать. Как Хемингуэй.