Реваншист

— Ты не Хемингуэй! — тонкий пальчик обличающее ткнул меня в грудь. — Кроме того, у него не было такой как я. Будешь спорить?

— Не буду, — согласился я. — Такой как ты, точно не было.

— Вот и хорошо! — она застопорила каретку и накрыла «Эрику» чехлом. — Я ее забираю.

— Эй! — возмутился я. — Грабеж. Лифчики — тебе, колготки — тебе, теперь и машинка — тебе. А мы, что, не люди?

— Машинка — нам! — возразила она. — Я буду печатать твои рукописи. Если хочешь, под диктовку. А лифчики… Могу выделить тебе один, — она прыснула.

— Ага! — вздохнул я. — Сейчас надену и пойду по общежитию. Мигом спецбригаду вызовут. Совести у тебя нет!

— Зато есть любовь.

Легкая фигурка порхнула на кровать и повалила меня. Теплые губы нашли мои. Чего только женщины с нами не делают! Да ничего они делают. Мы все сами…

Лиля вернулась к себе в комнату поздним вечером.

— Ну? — встретила ее Маша. — Привез подарки?

— Вот! — Лиля поставила на стол футляр. — Портативная пишущая машинка «Эрика». Немецкая.

— А лично тебе?

Лиля развернула пакет и вывалила на койку лифчики и колготки.

— Ого! — Маша схватила черный лифчик. — Импортный. И как только купил?

— Говорит: в очереди стоял.

— Ну, он у тебя вообще, — покрутила головой Маша. — Не знаю ни одного парня, кто на это решился бы. Хотя… Москва. Кто его там знает? Можно померить?

— Давай! — махнула рукой Лиля.

Она села к столу и сняла с машинки чехол. Ласково провела пальцами по клавиатуре. Чудо! Никакого сравнения с ее «Украиной». Там по клавишам нужно молотить. А здесь так мягко. Хочется и хочется нажимать.

Маша сбросила халат и нацепила лифчик. Прошлась по застежкам, регулируя бретельки, затем, заведя руки назад, перецепила крючки.

— Чудо!

Лиля отвлеклась от созерцания машинки.

— Ничего не режет, не давит, — сообщила Маша. — На теле даже не чувствуется. Умеют делать! И размер мой. Слушай, Лилька, продай! Зачем тебе черный? Белый ты к подвенечному платью наденешь, а этот к чему? А у меня под него кофточка есть. Ну?

— Забирай! — махнула рукой Лиля. — Только я не знаю цены. Спросить неудобно.

— Я знаю! — сказал Маша. — Наш стоит четыре рубля. Импортный — семь или восемь. Пусть десять. Спекулянты по двадцать пять продают, да и то не купить.

— Забирай за десять! — согласилась Лиля.

Маша метнулась к сумочке, достала кошелек и торопливо выложила перед Лилей червонец.

— Договорились!

Она накинула халат и поспешила у двери.

— Ты куда? — удивилась Лиля.

— Девкам покажу. Обоссутся от зависти — им такого не привезут. Кстати. Помнишь, говорила: будет тебя одевать? Вот. Так что слушай старших! — Маша улыбнулась. — Все, невеста, пошла!

Она исчезла за дверью. «Одевать… — улыбнулась Лиля. — Ничего ты, Маша, не понимаешь! Разве в этом счастье?»

Глава 10

Новый, 1976 год отпраздновали весело. В деревню Лиля не поехала. Зачем, если у нас 10 января свадьба? По случаю праздника пропускной режим в общежитии сняли. Принаряженные парни и девушки сновали из корпуса в корпус. При этом поток в женский был куда более плотным — там лучше кормили. Вот и наша компашка собралась у Лили с Машей.

Я постучался к ним около одиннадцати вечера. Зашел, выставил на стол шампанское, бутылку сухого вина и коньяк. По договоренности с девочками, мы обеспечивали выпивку, они — закуску.

— А где Коля? — спросила Маша.

— Потерялся в пути.

— Ясно! — поджала губы Маша.

— Просил начинать без него. Проводим год?

Мы расселись вокруг стола. Я открыл вино и коньяк. Разлил, чокнулись, выпили. И в этот миг в дверь постучали.

— Открою! — я выскочил из-за стола, подбежал и широко распахнул дверь. За моей спиной восторженно завизжали. Еще бы! На пороге стоял Дед Мороз, самый настоящий. В красном тулупе, такой же шапке, с бородой, прицепленной на резинке под носом. В руках у деда был посох, за спиной — мешок. Только вместо валенок из-под края тулупа выглядывали ботинки.

— Здравствуйте, красавицы! — сказал Дед Мороз и, стуча посохом, прошел к столу. — С Новым Годом вас, с новым счастьем!

— И тебя, дедушка! — захлопала в ладошки Лиля.

— Подарки принес? — спросила Маша.

— А вы хорошо себя вели? — прищурился дедушка. — Плохим подарки не положены.

Девушки засмущались.

— Они хорошо вели! — пришел я на выручку. — Но просто так дарить нельзя. Пусть стишок прочитают или песенку споют. Вот! — я подхватил Лилю с койки и поставил ее на стул. — Начинай!

Лиля взялась за юбочку, поклонилась и запела:

— В лесу родилась елочка, в лесу она росла…

— Зимой и летом стройная, зеленая была, — подхватила подскочившая Маша. — Метель ей пела песенку: «Спи, елочка, бай-бай…» — надрывались девушки. Выглядели они при этом чрезвычайно забавно. Мы с Дедом Морозом еле сдерживались от смеха. Полный текст песенки девушки не помнили и умолкли после второго куплета.

— Ладно! — сказал Дед Мороз. — Заслужили! — он полез в мешок и достал два прозрачных полиэтиленовых пакета с конфетами. — Держите!

— Шоколадные! — завопила Маша, выхватив из рук Деда свой подарок. — Ой, мальчики, какие вы молодцы!

— А то! — сказал я и снял Лилю со стула. — Ну, что, угостим дедушку?