Реваншист

Процесс освещался в прессе. Как водится, поверили не врачам, а бабке. В стране случился дурдом. Бабка жила в деревне. Но там соседи весьма критически отнеслись к целительству односельчанки. Бабка перебралась в Минск, где жила у знакомых. Позже она купит в столице квартиру, но пока было так. Адреса ее обитания продавали за 50 рублей. Какое-то время бабка жила у моего друга – фотокорреспондента. На тот период выпал его день рождения. Мы с супругой отправились в гости. Саша жил на пятом этаже «сталинки». Широкая лестница, просторные площадки перед квартирами… Все это было заполнено людьми. Они стояли плечо к плечу. Мы объяснили, зачем и к кому идем. Нас пропустили. В квартире именинника было многолюдно. С Сашей мы корешались давно, я знал его родню и друзей, но половину гостей видел впервые. Не только я. Жена Саши растерянно тормошила его в кухне:

– Кто эти люди? Я их не знаю!

– Не важно! – отвечал Саша. – Они хорошие…

Мы сели за стол, накрытый в зале. Комната располагалась против входной двери. Когда припоздавший гость входил в квартиру, толпа на лестничной клетке видела пьющих и жующих гостей. Я долго не мог забыть их взгляды. Эти люди, так же как половина гостей Саши, ждали бабку. У кого-то болели дети, кто-то мучился сам. Но бабка в тот вечер не появилась – заночевала в другом месте…

– Может, сопроводить повесть предисловием? – спросил я Дину Аркадьевну. – Пусть врач напишет, что экстрасенс и его лечение – это авторский вымысел. Что нужно верить не в чудеса, а в советскую медицину.

– Хм! – проронила моя покровительница. – Это мысль. Но не предисловие, а послесловие. Попросим кого-либо из знаменитостей: Углова или Амосова. Не согласятся – кого-нибудь еще.

На том и порешили. На вокзал я отправился довольный. Зря. Возраст не всегда добавляет человеку мудрости. В справедливости этого суждения я убедился скоро…

* * *

Лиля понимала, что ей необыкновенно повезло. Дело было даже не в том, что она жила в просторной, богато обставленной квартире, не нуждалась в деньгах и одевалась с иголочки, то есть шила наряды в ателье. Рядом с ней теперь был любимый человек. Умный, талантливый, чуткий. Он любил ее и защищал.

В детстве, когда ее обижали, Лиля бежала к отцу. Большой и могучий, он сажал свою любимицу на колени, гладил по головке и утешал. Лиле становилось спокойно и хорошо. Повзрослев, она стала стесняться выказывать чувства, но потребность в защитнике не исчезла. И вот теперь он у нее появился – сильный, мудрый, уверенный в себе. Он оградил ее от ломившихся в дверь съемной квартиры алкоголиков. Охранял от волнений и ненужных забот. Занимался домашней работой. Стирал их вещи в машине, убирался в квартире, готовил еду. Лилю это смущало. Она пробовала это сказать, но Сергей отмахнулся:

– Ты на работе, а я дома. Почему б не сделать?

– Тебе нужно писать! – возразила Лиля.

– Так я и пишу, – улыбнулся он. – Когда руки заняты, голова хорошо варит. Домашний труд монотонный, думать не надо. Я работаю, а сам сочиняю. Хорошо ведь получается?

Возразить было нечего. Однако Лиля никому не говорила, что муж помогает ей по дому, – даже родным. Засмеют. Летом они поехали отдыхать к ней в деревню. Загорали, купались, ловили рыбу. Вернее, ловил Сергей. Он вырезал прут орешника, привязал к нему леску, крючок и поплавок. Затем натаскал из воды песка, разгреб и выбрал из него розовых червячков. Насаживая их на крючок, заходил по пояс в реку и ногами баламутил речное дно. В эту муть и забрасывал снасть. Поплавок почти сразу нырял. Сергей подсекал и вытаскивал пескаря. За час он наловил их большой кукан.

– Зачем столько? – удивилась Лиля.

– Увидишь! – подмигнул он.

Дома он почистил и выпотрошил рыбу. Мелочь отдал кошке. Та встретила их еще на улице и орала дурным голосом, пока ей не выделили долю. Нажравшись, кошка разлеглась на солнце и заурчала, как трактор «Беларусь». А Сергей попросил у Лили большую сковороду, нагрел ее на газу, плеснул подсолнечного масла и выложил обваленных в муке пескарей. Когда те подрумянились, перевернул и залил сметаной. К тому времени вернулись с работы родители и братья. Семья села за стол. Сергей гордо водрузил на него сковороду с рыбой.

– Угощайтесь!

Родители переглянулись. Пескарей в деревне не ели. Их ловили мальчишки – котам. Отец первым нацепил на вилку коричневую тушку и отправил в рот. Прожевав, одобрительно гмыкнул и подхватил другую. Его примеру последовали остальные, в том числе Лиля. Прожаренные до коричневой корочки, сдобренные мукой и сметаной, пескари оказались чудо как хороши. Они хрустели на зубах и растекались во рту мягким вкусом. Сковородка опустела вмиг.

– Где навучывся? – спросил отец.

– От матери, – ответил Сергей. – Летом сбегаю на речку, наловлю пескарей, мать зажарит – вот и ужин. Мы тогда бедно жили.

Отец поперхнулся, глянул на мать, та шмыгнула в комнату и принесла бутылку.

– Адразу бы так, – проворчал отец. – Гость у хате…

Но Лиля поняла, что ему неловко. Затронул то, что нельзя. Вечером она с родителями сумерничала в доме. Сергей с братьями вышел во двор – учить их приемам.