Ревейдж

Слезы наполнили мои глаза, как и всегда, когда мне снился этот кошмар. Я стала поднимать свою руку, чтобы вытереть слезы, но Валентин опередил меня. Мы вместе отдыхали и исцелялись уже четыре дня. И каждый день мы рассказывали друг другу больше о себе. Он говорил мне о своей жизни с матерью-наркоманкой, а затем о своей и его сестры Инессы жизни в приюте. У меня кровь стыла в жилах, когда он рассказывал о Ночных Призраках, которые приходили каждые несколько месяцев за детьми: за грузинами, которых выкупали из сиротского приюта, чтобы забрать их для смертельных боев или для сексуальных утех.

Я рассказывала ему о своих годах жизни, проведенных в бегах. О годах, когда я не выходила из дома. О днях, когда я только читала и училась бороться, справляться с пытками на случай моего похищения, когда бы меня обнаружили.

Валентин сказал мне, что гордится мной. Он называл меня своим котенком, своим маленьким котенком. Это всегда помогало мне чувствовать себя в безопасности.

— Kotyonok, ты в порядке? — спросил Валентин.

Но я не была в порядке. Мое тело хотело чувствовать себя живым. После тяжелых воспоминаний и ощущения смерти, я нуждалась в его объятиях больше, чем когда-либо.

Я хотела, чтобы он взял меня. Хотела, чтобы он сделал меня своей, полностью принадлежащей ему.

Ладони Валентина все еще находились на моих руках. Я взглянула на его шею. Раны от ошейника уже затянулись. Кожа все еще была воспаленной и болезненной, но он поправлялся. Он был сильным. С тех пор, как он стянул со своей шеи ошейник, с тех пор как наркотики перестали отравлять его организм, цвет его кожи вернулся к натуральному, естественному тону. И его крепкое и мускулистое тело было подтянутым и сильным.

Я нуждалась в нем больше, чем в воздухе.

И не видела причин, чтобы ждать еще дольше.

— Kotyonok (котенок)? — снова спросил Валентин.

Глядя в его обеспокоенные голубые глаза, я подняла руку и провела вниз по его груди до низа живота. Моя кожа покрылась румянцем, едва я почувствовала, как твердые мышцы Валентина напрягаются под моими прикосновениями. Невольное шипение вырвалось из-за его стиснутых зубов.

Ладони Валентина покинули мои руки, и он присел на корточки. Он смотрел, как я поднялась на колени, придвинулась ближе, медленно наклонилась и прижалась губами к центру его груди.

— Зоя, — простонал он.

Но я продолжала молчать. Я двигалась вверх по его телу. Мое теплое дыхание заставляло его светлую кожу покрываться мурашками. Добравшись до нижней части его шеи, я взглянула вниз, чтобы посмотреть на его мужское достоинство. Твердое и эрегированное, прижатое к его животу. Тепло нарастало в моем лоне. Чувствуя непреодолимую потребность в этом мужчине, я наклонилась и лизнула шрам на его шее. Тот шрам, который образовался за долгие годы ношения металлического ошейника.

Тело Валентина застыло. Я слушала, как он пытается взять под контроль свое тяжелое дыхание. Заметила, как его ладони сжались в кулаки по бокам его тела. Но когда я в последний раз поцеловала его в шею, то услышала сдавленный стон, вырвавшийся из его горла. Тогда он толкнул меня обратно на матрас.

Через несколько секунд Валентин уже нависал над моим телом своими огромными размерами, медленно продвигаясь к моему лицу. В его глазах я распознала голод, когда он посмотрел на мои губы. Я облизнула их и руками слегка коснулась его талии. Шея Валентина напряглась, и он грубо произнес:

— Я собираюсь украсть еще один поцелуй.

Волна жара накрыла меня с головой, и я ответила:

— Хорошо.

Валентин собрался придвинуться ближе, но я остановила его, вытянув руку напротив его груди.

Он тут же замер и нахмурился:

— Зоя? — переспросил он.

Проигнорировав все нервы, которые пытались проникнуть в мое сердце, я сказала:

— Я хочу этого с тобой.

Подняв голову, чтобы проникнуть в его личное пространство, я добавила:

— Я хочу, чтобы ты, Валентин, украл у меня все остальное.

Мускулы на его плечах напряглись, и он, громко выдохнув, прижался своими губами к моим. Его рот был горячим и обжигающим, и я в предвкушении вцепилась в твердые мускулы его спины.

Он тихо застонал, когда просунул свой язык между моими губами, немедленно вступая в дуэль с моим языком. Моя рука оторвалась от его спины и обвилась вокруг шеи, пытаясь притянуть его еще ближе. Мне нужно было, чтобы он был как можно ближе. Я хотела, чтобы он чувствовал себя желанным. Хотела, чтобы он чувствовал себя любимым.

Твердое тело Валентина прижалось к моему. Ни разу не отрываясь от поцелуя, он раздвинул мои ноги своим бедром.

Моя голова откинулась назад от ощущения его длины, трущейся по моей сердцевине. Мои ногти впились в твердую плоть его плеч. Но внимание Валентина не дрогнуло ни на секунду. Его губы прижимались, поцелуй за поцелуем, к моей щеке и подбородку. Его бедра перекатились, проталкиваясь все дальше между моих ног. Глубокий румянец охватил мое тело. Язык Валентина выскользнул из его губ, и он начал лизать мою шею. Голодное урчание эхом отдавалось в его груди.