Ревейдж

— Она причиняла мне боль. Она заставляла меня страдать. Затем перестроила обучение так, что я стал тем, кто управляет болью. Сначала я был счастлив. Я должен был пытать эту грузинскую суку, которая разрушила мою жизнь. Но когда я делал ей больно, то сука наслаждалась, крадя любое удовольствие, которое я мог получить от этих пыток.

Валентин поднял руку и провел ладонью по волосам.

— Затем, когда мне исполнилось четырнадцать, меня стали обучать другим формам пыток. Сексуальным пыткам. — Лицо Валентина побледнело. — Я не буду вдаваться в подробности, но эта чертова сука изнасиловала меня. Она взяла все от моего тела. Она, должно быть, лет на двадцать старше меня. Она просто уложила меня.

Его кожа приобрела болезненный зеленый оттенок, когда он продолжил:

— Затем, как и в случае с болью, она перестроила свой урок. Она заставляла меня к ней прикасаться. Заставляла делать так, чтобы она кончала снова и снова. Заставляла засовывать мой член в ее грязный рот. И после этого всего заставляла меня трахать ее. Трахать до тех пор, пока я не мог стоять на ногах.

— Ш-ш-ш. Тише, — успокаивала его я.

Тело Валентина так сильно напряглось при этих воспоминаниях, что раны на его шее начали кровоточить. Но он крепко сжал мои запястья.

— Она все еще заставляет меня брать ее вот так. Она накачивала меня наркотой через ошейник, а затем приказывала мне трахнуть ее. Но когда сыворотка исчезала, я помнил все, что она заставляла меня делать. — Валентин крепко зажмурился. — И я это ненавижу. Она отрывает кусочек моей души каждый раз, когда заставляет меня ее трахать.

Я видела, что Валентин вот-вот потеряет самообладание, поэтому толкнула его на спину и оседлала его талию. Его руки инстинктивно опустились на заднюю часть моих бедер и заскользили вверх, пока не остановились на моей спине. Валентин ахнул, когда я переместилась, чтобы лечь на его грудь. Моя плоть к его плоти.

Я почувствовала, как он затвердел подо мной, и жар растекся между моих бедер. Валентин резко втянул воздух.

— Зоя, — простонал он, когда я приблизилась щекой к его груди.

Мои руки обвились вокруг его твердой и подтянутой талии, и я несколько минут слушала, как его сердцебиение изменяется от быстрого к медленному. Когда он успокоился, его рука пробежала по моим волосам, и он тихо сказал:

— Я никогда не знал, что прикосновение к женщине может быть приятным, пока не коснулся тебя. Я никогда не знал, смогу ли когда-нибудь блокировать обучение этой суки, пока не прикоснулся к тебе.

Подняв голову, я провела пальцем по своим губам и произнесла:

— Я никогда не знала, что поцелуй может быть украден. До тебя.

Глаза Валентина вспыхнули, и, погладив меня пальцем по щеке, он сказал:

— Я никогда не думал, что смогу украсть первый поцелуй, пока не увидел тебя.

Я замерла на месте. Среди всех этих тяжелых и печальных разговоров с моих губ сорвался смешок. Валентин наблюдал за мной; затем, не в силах сопротивляться, из его груди вырвался хриплый рокот.

— Иди сюда! — приказал он.

Сделав, как он велел, я взобралась на его тело.

Он обхватил мои щеки ладонями и проговорил:

— Скоро я украду еще один поцелуй.

Отбросив улыбку, я склонила голову набок и ответила:

— Думаю, что была бы счастлива, если бы ты украл все мои поцелуи.

— Ты не это имеешь в виду, — резко сказал Валентин, его юмор испарился, и темнота охватила его.

— Именно это я и имею в виду, — возразила я. — Я имею в виду именно то, что сказала.

— Я твой мучитель. Я причинял тебе боль.

— И все же я здесь, признаюсь тебе, кто я есть на самом деле. И ты тоже все еще здесь.

Валентин внимательно изучил мое лицо, а затем пригрозил:

— Я все еще могу использовать полученные знания, чтобы завершить свой удар. — Его руки спустились к моей шее и держали ее в своих ладонях. — Я все еще могу убить тебя. Мне приказано убить тебя прежде, чем я покину эту комнату. Ты догадалась об этом, маленькая грузинка?

Мгновение страх держал меня в своих тисках. Но, уверенная в своих инстинктах, я произнесла:

— Но ты не сделаешь этого. — Я оставила руки Валентина обвитыми вокруг моей шеи. С болезненным вздохом он отпустил руки и отвернулся. Я чувствовала войну, которую он вел в глубине души. — Поговори со мной. Что тебя беспокоит? — подтолкнула я.

Не глядя в мою сторону, он ответил:

— Я должен выполнить приказ, я должен вернуться, или Госпожа причинит вред Инессе. Господин, брат Госпожи и человек, который управляет Кровавой Ямой — управляет всеми нами. Он хочет забрать мою сестру себе.

Мое сердце покрылось льдом.

— Хочет забрать для чего?

Поражение просочилось из жесткой позы Валентина, и он объяснил: