Реверс жизни, или Исповедь миллиардера

С Рауёй мне было так хорошо, спокойно и уютно, как никогда раньше, даже в начальные детские годы в объятиях любимой матушки. Находясь рядом с ней, я чувствовал себя действительно счастливым, и неведомое прежде сладкое обволакивающее блаженство заполняло мою душу и тело. В определённом смысле это было погружение в нирвану, то есть достижение конечной цели и прекращение страданий.

Спустя некоторое время мы поняли, что самым лучшим для нас обоих было бы соединение наших судеб.

Единственным препятствием оставались мои проблемы со здоровьем, всё ещё напоминавшие о себе. Но я надеялся со временем полностью избавиться от всех недугов, и вот тогда… Улучшающееся физическое и психологическое состояние говорили мне, что день и час этого соединения неуклонно приближаются.

Глава пятнадцатая Охотники на людей

В тот последний день моего пребывания в Ольмаполе, я приехал на заимку часов в десять утра.

Как обычно, Гайнутдин поставил меня в энергетический поток, затем купание в Сереньком источнике, непродолжительная прогулка по опушке леса и в заключение – обед вместе с хозяевами.

Всегда хлебосольная Маргуль не поскупилась и в этот раз: на столе были тукмаш, то есть суп с домашней лапшой и курицей, плов с бараниной, татарский омлет тунтэрма и забеленный молоком слегка солоноватый чай с бармаком – печеньем, приправленным маком и конопляным зерном.

За обедом мой врачеватель сказал, что теперь я в обычном, житейском понимании полностью здоров. Однако и впредь мне было бы полезно ежедневно пить целебный чай с молоком в сопровождении заветных слов, кратко работать с солнечными лучами и вообще вести здоровый образ жизни. Во избежание повторного погружения в болезненное состояние. И для сохранения прекрасного самочувствия и продления молодости.

Едва наше застолье закончилось, рядом с домом послышался шум автомобильного мотора.

Посмотрев в окно, я увидел вышедшую из такси взволнованную Раую. Никогда прежде не приезжала она на заимку – значит, произошло что-то экстраординарное.

Оставив хозяев, я заторопился встретить её.

– Что случилось? – спросил я, приблизившись к своей любимой.

Она отвела меня в сторону.

– Тебе нельзя возвращаться в город.

– Почему?

– Там… Короче, сейчас в доме у тёти Оли находятся какие-то подозрительные типы. Спрашивали о тебе.

– Ну и что?

– А вот что…

Со слов Рауи мне представилось следующее.

Спустя некоторое время после моего отъезда на заимку на Садовых Выселках появились двое явно не местных «джентльменов» – один высокий, а другой – чуть ли не на голову ниже. Они прошлись туда-сюда по улице, исподволь приглядываясь к окнам, дворам и прилегающим окрестностям, то есть проводили своего рода рекогносцировку. После чего остановились возле тёти-Олиного дома, поговорили между собой и постучались в калитку.

– Что надо? – спросила тётя Оля, выйдя на крыльцо.

– Александр Кригерт здесь проживает? – послышалось в ответ.

– Ну здесь. А вы кто будете?

– Мы с ним старые друзья, его бывшие партнёры по бизнесу. Он говорил, наверное, что занимается разными новациями и проталкиванием передовых технологий?

– Рассказывал что-то такое. А вы друзья, значит, будете… Только Кригерта сейчас нету. И долго ещё не будет. Он часа через четыре появится, не раньше.

– Ничего, мы подождём. Вот здесь на скамеечке, в тенёчке возле сирени сядем и будем ждать нашего друга.

Надо сказать, что скамья эта была поставлена у калитки рядом с изгородью и спереди и с обеих сторон её почти полностью закрывал широкий сиреневый куст. Так что седельщиков можно было заметить, тем более узнать кто это, лишь подойдя совсем близко, с расстояния не более десятка шагов.

– Да что на скамеечке-то! Коль друзья… Вы в дом заходите, я вас чаем угощу.

Простодушная тётя Оля зазвала незнакомцев в дом, провела в кухню и стала собирать на стол. Между хлопотами она вышла в кладовую за вареньем и сдобной выпечкой, оставив гостей одних. Когда же вернулась, увидела старшего из них, высокого, с хорошо заметным косым шрамом на лбу, в моей «опочивальне». И показалось ей, будто он только что выдвигал ящики комода, где хранились мои вещи.

Человек со шрамом при её появлении сделал вид, будто рассматривает комнату, и сказал, что ему интересно, как тут, в каком убранстве поживает его дорогой Кригерт.

После чего дотронулся до гитары, висевшей на стене, и, зацепив пальцами за струны, издал низкий угасающий звук.

– Да, любил, любил Сашок на семиструнной поигрывать, – сказал он, прежде чем вернуться на кухню. – Знаю, помню.

Бандиты в своё время перерыли всю мою квартиру в Минуринске в тщетных поисках денег, заглядывали даже в резонаторное отверстие моей тамошней гитары и знали, что я пою, аккомпанируя сам себе. Что они сделали с моим музыкальным инструментом, я уже рассказывал.

Но тётя Оля поняла, что дело вовсе не в дружеском интересе. И упоминание о моём увлечении не сбило её с толку.

Очень покоробила её бесцеремонность гостя. Во-первых, никто этого «дружбана» в мою комнату не приглашал. Во-вторых, рыться в чужих вещах!..