Реверс жизни, или Исповедь миллиардера

– Спасай скотину! – послышался его слабый голос.

За считанные секунды Маргуль поочерёдно открыла двери сарая и курятника, выгнала вон корову и телёнка, распахнула загон, в котором метались овцы, взбудораженные огнём, и вернулась к мужу.

Окровавленный Гайнутдин лежал посреди двора; пришедший в движение ночной воздух уже доносил сюда обжигающий жар от пылающих построек.

Подхватив мужа под мышки, Маргуль потащила его прочь от огня в волнующуюся темноту.

От взрыва машины приподнялась и рухнула крыша гаража, взметнулись новые, ещё более мощные языки пламени, огненными фейерверками полетели из раскалённого бушующего вулкана горящие куры.

Оказавшись в безопасности, Маргуль располосовала ночную сорочку и туго перевязала кровоточащую рану мужа. Пылающую заимку заметили в Ольмаполе, и спустя четверть часа прибыли две пожарные машины с расчётами. По рации пожарники вызвали «Скорую помощь», и Гайнутдина отвезли в городскую больницу.

На заимку он уже не вернулся. Да и некуда было возвращаться. От дома остался лишь фундамент с обугленной нижней обвязкой. На месте других построек валялись одни головёшки.

Пока муж пребывал на лечении, Маргуль продала лошадь, корову и прочий уцелевший скот, а земельный участок передала в местный муниципалитет. Бесплатно. Оформив у нотариуса соответствующую дарственную.

В тот же день, как Гайнутдина выписали из больницы, погорельцы уехали. По слухам, они вернулись в Сибирь, в Тюменскую область, откуда происходили родом и где также были районы компактного проживания татар. Якобы старики обосновались в каком-то десятитысячном городке, где проживала их младшая дочь со своей семьёй. Больше о них ничего не было известно.

Поговаривали, однако, что перед самым отъездом Маргуль в последний раз побывала на заимке.

До просёлка её довёз знакомый, когда-то лечившийся у них.

– Может, всё же на машине? – крикнул вдогонку шофёр, когда она уже направилась к просёлочной колее. – Я бы подождал там, и поехали бы обратно.

– Нет, спасибо, я лучше пешком. Мне надо побыть одной.

Медленно, укорачивая шаг, Маргуль приблизилась к тому, что осталось от родной обители. Постояла возле покорёженного фундамента, потрогала обгоревшие брёвна, обошла пепелище кругом. Затем прошла к Серенькому источнику, опустилась на колени и склонилась над водой.

Побыв так несколько минут, наполненная таинством женщина сконцентрировалась и только ей известным способом ввела себя в некий транс, то есть в изменённое состояние сознания.

Ещё через некоторое время над заимкой поплыла странная унылая песня без слов, состоявшая из одних гласных звуков, похожих на протяжное гнусавое «и» и «у». При этом колдунья противоестественно змееподобно покачивалась всем корпусом взад и вперёд, прерывая пение стенаниями и горьким плачем.

На непродолжительный период – до окончания процедуры чародейства – она перестала быть похожей на саму себя: постарела, словно прожила века, почернела, усохла и стала похожей на смерть, какой её изображают на самых страшных картинах.

И окрестность в радиусе сотни метров тоже изменилась – потускнела, как, случается, тускнеет живое от поражения тяжёлой болезнью; пожухла трава, поникла листва на деревьях, и даже воздух на несколько секунд будто сделался мёртвым.

Закончив песнопение, Маргуль наклонилась ещё ниже к воде и мёртвым же потусторонним голосом прошептала пять или шесть слов.

Что это были за слова, никто не знал ни тогда, ни сейчас. Одно было несомненно – смысл их и последовательность, в какой они произносились, заключали в себе определённое заклинание, причём узко направленного действия.

– Эти выродки сполна поплатятся за то зло, которое причинили мне и моему Гайнутдину, – сказала Маргуль, перед тем как покинуть разорённую обитель. Лицо её ещё больше закаменело, в провалившихся глазах застыл жуткий ледяной холод. – Поплатятся в полной мере и даже сверх того. Такое прощать нельзя – никому и никогда. Уж они меня попомнят! И уж верно, не смогут приносить подобное лихо другим людям.

О последнем посещении заимки и сделанном заклятии Маргуль в подробностях рассказала своей Ольмапольской приятельнице, провожавшей её и Гайнутдина до тюменского поезда, та – ещё кое-кому, те – ещё.

Но постепенно пересуды по части татарской магии заглохли, и этот вроде бы ничтожный эпизодик никто бы и не вспомнил, если бы не ужасное событие, несколько позже приключившееся с Зеленцовым и его компанией.

Выжив добрых людей с насиженного места, вчерашний бандит подал заявление на покупку теперь уже покинутой земли.

Не успели ещё высохнуть чернила после процедуры оформления, как Зеленцов приехал на бывшую заимку, чтобы непосредственно на месте прикинуть, где и что строить для будущего пансионата. И заодно организовать некое подобие пикника.

День выдался солнечный, тёплый.