Ревик

Несмотря на усиливавшуюся нервозность, она невольно наслаждалась видом города в такое тихое и чистое время суток. Она беззвучно шла по брусчатке мимо тёмных витрин, закрытых церквей, буддистских храмов и французских кафе с выключенным освещением и запертыми окнами. Не считая редких звуков проезжавшей машины, мопеда или радио вдалеке, она не слышала ничего, кроме птиц, а также тихих звуков из помещений — например, из пекарни, которая уже трудилась над производством хлеба.

Ей всегда нравилось гулять ночью.

Ей особенно нравилось гулять в предрассветные часы.

Однако, в отличие от Калифорнии, здесь никогда не холодало полностью, даже в такие ранние утренние часы. Воздух оставался влажным и слегка душным, хотя был всё же прохладнее, чем днём. Прохладный ветерок обдувал её тело и побуждал летучих мышей и других ночных жителей сокращать популяцию насекомых.

Но теперь, идя уже какое-то время, Кали чувствовала надвигающуюся дневную жару.

Её шёлковое платье, пошитое по местной моде (опять-таки, в надежде привлекать поменьше взглядов в такое время), уже сделалось влажным от пота и потемнело от пыли, когда она добралась до берегов реки.

К тому моменту солнце выглядывало из-за горизонта.

Кали почему-то почувствовала себя лучше, остановившись и посмотрев на реку — может, потому что это изначально было точкой её назначения, а может, просто потому что она размяла ноги и поработала мышцами, которые не привыкли к длинным периодам безделья после её жизни в Калифорнии.

Там они с Уйе постоянно были чем-то заняты — работой в саду, охотой, визитами в город или просто долгими прогулками в тихих лесах, которые кишели птицами и растительностью даже прямо возле их дома.

Прямо перед отъездом она вместе с Уйе чинила крышу, готовясь к зиме.

Подумав об этом теперь, Кали вздохнула.

Уйе наверняка уже доделал работу.

К тому моменту, когда она вернётся домой, он наверняка уже починит ставни и заменит старые наружные рамы в окнах.

Она долгое время стояла у реки, наслаждаясь тишиной раннего утра.

Она наблюдала, как солнце всё выше поднимается над горами за рекой Сайгон, и улыбнулась, наблюдая за рыбацкими лодками, которые появлялись на золотистой воде. Она задержалась на землистых берегах, пока река постепенно оживала, и обняла себя руками, дрожа под первыми горячими лучами солнца.

Кали провела примерно час, наблюдая за быстрым течением и лодками, а также военными кораблями с южной стороны города и местными пароходами, которые возили пассажиров с одного берега реки на другой.

Её взгляд проследил за проплывавшей мимо баржей, окружённой деревянными рыбацкими лодками, чьи цилиндрические формы напоминали миног, плывших за глубоководным тунцом. Зрелище было умиротворяющим и в то же время нет — жёсткий, зазубренный военный свет нависал над всем, пока рыбаки кричали друг другу, подшучивая и обмениваясь горячими напитками.

Наконец, позволив себе почувствовать свою безмолвную тень, Кали повернулась.

Её глаза бегло просканировали улицу. Встретившись с безмолвным силуэтом, наблюдавшим за ней, её взгляд резко остановился.

Дигойз Ревик стоял в каких-то шести метрах от неё под деревьями, не шевелясь.

Она гадала, как долго он там стоял.

Затем, окинув его взглядом, она задалась вопросом, как долго он следил за ней.

Судя по пыли на штанинах и обуви, а также по лёгким следам пота на воротнике рубашки, она предположила, что он следил за ней уже какое-то время. Подметив его неподвижность и тихий взгляд, она невольно почувствовала себя в поле зрения хищника.

Она заставила себя расслабиться, продолжая смотреть на него.

Дигойз, в свою очередь, не пытался скрыться из виду.

Он никак не скрывал от неё своё присутствие или свой свет.

Похоже, он не возражал, чтобы она знала об его слежке, и не закрывался от неё щитами, когда она осторожно просканировала его, чтобы узнать намерения.

Он также не подошёл ближе.

Заметив её взгляд, он отвёл глаза, но на этом всё.

Должно быть, он следовал за ней от самого её отеля.

Если так, то он уже знал, что она оставалась в Сайгоне — то есть, помимо подсознательного понимания в верхних частях его света, он имел ещё и конкретное физическое знание, что она здесь. И он явно продолжал так или иначе следить за ней, не только в Барьере. Значит, он наверняка имел конкретное представление о действиях Кали после их последней встречи.

В зависимости от того, когда он впервые разыскал её после взрыва бомбы, он мог всё это время шпионить за ней и ждать, когда она покинет «Каравеллу».

Или так, или ему просто нравилось прогуливаться рано по утрам, до дневной жары, и он по чистой случайности увидел её.

В последнее Кали совершенно не верилось.

Она несколько раз обернулась, глядя на место, где он стоял у скопления деревьев поближе к улице и почти нагло наблюдал за ней.

Она также чувствовала в нём застенчивость.