Ревик

Кали не знала, какие точно цели Шулеры преследуют в этом регионе — да и не хотела знать, поскольку никак не могла повлиять на них или изменить. Однако она знала, что у них имелись некие цели, а Дигойз играл ключевую роль в их реализации. Она также могла в общих чертах предположить, что это за цели.

Она невольно заметила перемену в свете, окутывавшем город, а также в конструкциях, организовывавших этот живой свет.

Надвигалось нечто.

В воздухе витала какая-то перемена, направлявшаяся в их сторону.

Она чувствовала, что отчасти за этим стоят Шулеры, изменявшие свет вокруг самого города, но также улавливала, что не один игрок манипулирует закулисьем. И всё же Шулеры, которых Кали мельком видела в Барьере (а иногда даже из окон отеля), в последнее время казались более занятыми, как будто готовились к чему-то большому.

Не только видящие казались более напряжёнными.

Она также улавливала шепотки местных (и в мыслях, и в непосредственных словах), а также иностранцев, проводивших время в Сайгоне. Вчера эти шепотки были посвящены большому политическому протесту, который, по слухам, случится скоро.

Кали не знала, связана ли с этим возросшая активность Шулеров, но это вполне может быть так.

Она вынуждена была полагать, что если так, то Дигойз тоже как-то причастен, поскольку они с Терианом занимали относительно высокое место в организационной иерархии Шулеров. Кали полагала, что голубоглазая видящая тоже замешана в этом, поскольку Элан Рейвен, похоже, тесно сотрудничала или напрямую работала на одного из мужчин или на них обоих.

Кали не знала, может, Шулеры сами организовали сайгонские протесты.

Она старалась не переживать о том, что они делали, лишь желая смягчить урон, нанесённый её виду, а также невинным людям, встретившимся им на пути. Кали научилась не вмешиваться в махинации Организации — и по практическим причинам, и в связи с её нетипичными обстоятельствами и личностью.

Шулеров много.

Она одна.

В конце концов, сама Кали не была Мостом.

Она была лишь сосудом, который породит этот импульс.

Следовательно, если только урон не был очевидным и непосредственным, и если она не была в положении повлиять на ситуацию с каким-то успехом, она заставляла себя отводить глаза, как и большинство видящих в отношении Организации. Большинство видящих и с людьми так поступало — в смысле, с людьми, которые активно работали против видящих, порабощали их, пытали в лабораториях, крали и продавали их детей, вмешивали их в свои войны.

Большинству казалось, будто у них нет выбора.

Большинству казалось, что они могут лишь защищать свои семьи по мере возможности.

Кали это понимала, и не только в плане оправдания своих действий и бездействия. По правде говоря, для преимущественного количества видящих это являлось единственным логичным поведением, ведь многие были бедными и не имели власти в человеческом мире.

Она знала, что за это полагается своя карма.

Это делало их всех по-своему ответственными.

Она говорила себе, что вопреки этой правде, из-за своей личности она не могла вести себя беспечно или позволять себе идеалистические попытки остановить Шулеров и их приспешников от крестовых походов во имя их эго и страха. Она не могла дать им доступ к любым посредникам, даже относительно малозначимым вроде её самой… даже если не считать её возможной будущей роли матери Моста.

Она также не могла допустить, чтобы они получили контроль или доступ к её пророческим видениям.

Она это знала.

Это вбили в неё ещё во времена её детства в Южной Америке.

И всё же это оправдание казалось пустым.

Кали знала, что политическая принадлежность и идеологии ничего не значили для Шулеров. У них здесь имелись свои мотивы, мало связанные с исходом войны или с тем, какая человеческая идеология в итоге победит.

Как всегда, их главной целью было порабощение людей.

Но на этом пути Шулеры совершали множество, множество маленьких шажков.

Она подозревала, что один из этих шажков — назначить Дигойза Ревика ответственным за захват контроля над торговыми путями чёрных рынков в Юго-Восточной Азии… особенно когда дело касалось усилившейся торговли видящими.

Шулеры утверждали, что они на стороне видящих и выступают против любой торговли их сородичами — последний бастион сопротивления против человеческой чумы, доминировавшей в их общем мире… но Кали знала, что правда, жившая в чёрно-серых тенях, намного сложнее.

На самом деле, их версия событий и предполагаемая роль Шулеров во всём этом, по мнению Кали, содержала в себе больше лжи, чем правды, хотя она знала, что их последователи убеждённо верили в обратное.

Дигойз Ревик славился как один из тех «истинных верующих».

Будучи настоящим идеологом, он всегда был куда опаснее обычного солдата-пешки.

Кали снова взглянула на него.

На сей раз он не отвернулся.

После кратчайшей паузы он направился в её сторону.

Кали осознала, что напрягается, почувствовав, как его свет снова скользит вокруг неё серией вторгающихся, но аккуратных рывков и тычков.