Ревик

И снова она понимала, что поведение его света лишь отчасти является сознательным, что это сводилось скорее к импульсивному желанию, нежели к направленности. Но сама настойчивость этой тяги, которая заметно усилилась в те дни, что прошли с их разговора, заставляла её нервничать.

Она осознала, что он выглядит физически нездоровым.

Заметив это, она нахмурилась, по-настоящему оценивая его тело и лицо.

После очередной паузы она решила, что видит в первую очередь измождение.

Он выглядел так, будто не спал несколько дней. В целом его поведение казалось измождённым, но в то же время взбудораженным, словно он функционировал на адреналине и кофеине… а может, на чём-то посильнее кофеина. В результате его тело выглядело вымотанным, свет сделался хаотичным и не так крепко льнул к его физическому телу.

Но она уже знала, что он наркозависимый.

Уйе предупреждал её и об этом тоже.

Он также предупреждал, что молодые видящие становятся куда более зависимыми и одержимыми человеческими наркотиками, даже по сравнению с молодыми людьми.

И снова Кали постаралась не слишком связывать это с судьбой своей нерождённой дочери.

Он ещё молод. Скорее всего, это лишь фаза, которую он перерастёт. В любом случае, едва ли наркотики в этой части света были редкими, хоть для видящих, хоть для людей.

Осознание его вероятного психического состояния лишь усилило настороженность, когда она увидела расширенные зрачки среди этих прозрачных бесцветных радужек и присмотрелась к ним поближе.

Если он прогуливался, то, должно быть, прихватил наркотики с собой.

Он остановился в нескольких метрах от неё. Встав там, он несколько раз переступил с ноги на ногу, словно был не уверен, зачем вообще приблизился к ней.

Что-то в исходившей от него уязвимости вновь открыло её сердце для него.

Она также слегка встревожилась из-за того, насколько другим он ощущался по сравнению с их первой встречей. Теперь, когда он стоял перед ней, перемены казались ещё более драматичными, чем с расстояния. Она всё ещё не могла определиться, принесут эти перемены что-то хорошее им обоим или нет, особенно потому, что он как будто не мог скрыть их от неё.

— Тебе не стоит быть здесь, — прямо сказал он.

Она улыбнулась ему, делая вежливый жест.

— И где же мне быть, брат?

— Не здесь, — ответил он.

Он глянул на отель «Маджестик», и она почувствовала, как усилилось напряжение, вибрировавшее в его свете.

— Моя девушка… — он поколебался, и Кали заметила, как что-то в его лице напряглось. — …Одна из моих спутников. Она ищет тебя, сестра.

— Вот как? — вежливо переспросила Кали. — Это должно меня обеспокоить?

Она спросила скорее для того, чтобы посмотреть, что он скажет, поскольку она сама уже знала ответ.

— Да, — ответил он без колебаний. — Должно.

Между ними воцарилось очередное молчание.

На сей раз Кали решила его не нарушать.

В итоге он заговорил первым.

— Почему ты всё ещё в Сайгоне? — он нахмурился и выдохнул, скрестив руки на груди. — Ты передала мне своё сообщение. Почему ты не уехала? Есть ещё что-то?

— Нет, — ответила она, качая головой. — Нет. Я сказала тебе всё, что хотела сказать, брат.

— Тогда почему ты до сих пор здесь?

Когда она поначалу промолчала, он помрачнел и переступил с ноги на ногу.

Кали помедлила от злости, которую ощущала в нём, и настороженно следила за этими расширенными зрачками.

— Я подумала, может, ты захочешь обсудить это подробнее, — сказала она ему после очередной паузы. — Я ошиблась, брат? Потому что мне кажется, твоё присутствие здесь как минимум частично это подтверждает…

— Тебя здесь быть не должно, — снова прорычал он.

На сей раз она почувствовала в нём боль и неопределённость, когда он посмотрел ей в глаза. Та боль усилилась, пока его взгляд бродил по её телу, как будто он сам не решал смотреть на неё в такой манере или так долго.

— Брат, — произнесла она, сделав свой голос нежным, как тогда у бассейна. — Я вижу, что ты сбит с толку. Пожалуйста, послушай меня, хоть это может ещё сильнее запутать тебя. То, что ты якобы чувствуешь… это не то, чем кажется. Это исходит не из того, из чего ты считаешь.

Он уставился на неё, и те прозрачные глаза внезапно остекленели.

Несколько долгих секунд он лишь смотрел на неё.

Затем он издал отрывистый, лающий смешок.

Кали не услышала в этом звуке веселья.

Что бы ни пронеслось в его сознании, Шулер Дигойз вернулся.

Шулер в нём смотрел на неё как на врага, будто она только что навела на него оружие или озвучила открытую угрозу. Его свет закрылся так осязаемо, что она вздрогнула. Внезапность и драматичность этой перемены застала её врасплох, и от этого ей показалось, будто она резко осталась одна.

И всё же самой сильной её эмоцией была жалость.

Как они могли так жить, эти Шулеры?

Ободряюще улыбнувшись ему, она показала руками категоричное отрицание, прищёлкнула языком и повторила жест.

— Брат, ты вновь неправильно меня понял, — сказала она ему.

Он покачал головой — категоричное отрицание в человеческой манере.