Ревизор: возвращение в СССР

Бабушка молча открыла небольшой шкафчик над рукомойником и дала мне допотопного вида щетку и небольшую круглую коробочку. На коробочке я увидел надпись: «Зубной порошок».

Мне поплохело. Без шуток, по-настоящему стало плохо. Нахлынули потоком воспоминания. По спине побежал холодок. Мои взаимоотношения с советской стоматологией в свое время были настолько сложны, полны боли и разочарований, что страх перед лечением зубов я более-менее преодолел уже в весьма солидном возрасте. Ну очень не везло мне на врачей-стоматологов в детстве. В голове чередой проносились образы прошлого: зубоврачебный кабинет в школе, эта мечта испанского инквизитора, безграмотная врач в поликлинике, отправившая меня на удаление зуба, который, как потом выяснилось, спокойно можно было вылечить, еще один врач, удаливший мне здоровый зуб вместо больного и дальше еще целый список моих мытарств, который был очень длинным. Видимо, я довольно сильно побледнел и напрягся, потому что бабушка вдруг спросила:

— Что с тобой? Забыл, как пользоваться зубным порошком?

— Да нет. Помню. Все в порядке, — я постарался взять себя в руки, — задумался просто.

А сам сделал себе в голове пометку обязательно продумать вопрос тщательного ухода за полостью рта. Пока что у Пашки проблем с зубами не было, по крайней мере по моим ощущениям. Надо сделать так, чтобы их и не возникло максимально долго. Благо, продукты пока хорошие. Всякой химии особо не сыплют. Уже большое подспорье.

Я кое-как разделался с чисткой зубов, выиграв сражение с зубным порошком, и поинтересовался у бабушки:

— Какие планы на сегодня? Надо помочь что-нибудь?

— Хотела сходить к Никифоровне насчет ботинок тебе поговорить.

— А что насчет них говорить? — не понял я. — Ты хочешь сказать, что ботинок в магазинах тоже нет? А Никифоровна их где возьмёт?

— Она на базе работает. Может достать.

Достать. Точно. Было такое слово. Не купить, а достать.

— Пойдёшь со мной. Вдруг у неё дома что-то есть. Сразу померяем. И гречку заодно заберём. Она мне обещала мешок насыпать. Как раз поможешь донести.

— Мешок? Это сколько килограмм? А есть какие-нибудь санки?

— Зачем тебе санки?

— Так мешок везти.

— Какой?

— Блин. Гречки мешок. Тебе обещали насыпать.

Бабуля молча достала из корзинки небольшой тряпичный мешок с удавкой. Мы в таких сменку в школу носили.

— Ну, сколько здесь килограмм поместится? Три? Пять? — спросила она. — А потом, она может ещё и не полный мешок насыпет.

— Вот и поговорили глухой со слепым, — проворчал я. — Мешок гречки. Звучит-то как!

— Что ты там бормочешь?

— Не надо санки. Так донесу.

Бабуля ушла в свою комнату. Я допил чай. Хотел уже пойти одеваться, как заметил, что бабушка растерянно стоит перед открытыми полками бельевого шкафа. Я остановился, по ее виду понял: что-то случилось. Она принялась перебирать постельное бельё на одной из полок. Понятно: деньги там прячет. У меня мать тоже так прятала.

— Ты чего там закопалась? — спросил я намеренно беззаботно.

— Да, двадцать рублей найти не могу. Спрятала куда — то, — растерянно ответила Эльвира.

Вот теперь понятно, где Пашка часть денег взял! Засранец. А остальные откуда были? Размышляя я пошел к себе, достал из готовальни купюры, также сложенные вчетверо, зажал их в ладони, чтоб видно не было и вернулся в спальню к бабуле.

Она сидела, осунувшись, на кровати. Внимательно взглянула на меня, когда я вошёл.

— Давай поищу, — предложил я. И, не дожидаясь разрешения, начал перебирать аккуратно сложенные то ли простыни, то ли наволочки. Загородив собой полку, я расправил купюры и засунул их в белье.

— Ну, вот же они! — отошёл я от полки и показал ей купюры между простынями.

Бабушка тотчас встала и подошла ко мне. Схватив купюры, она недовольно передразнила меня:

— Вот же они.

— Так бывает, — попытался успокоить её я. — Не заметила.

Она улыбнулась. Вроде обошлось. А Пашка тот еще фрукт был, оказывается. У родных деньги таскал. Последнее дело!

Мы оделись и пошли кругами к Никифоровне. Я сначала не понял, что это за маршрут такой «По магазинам». Но потом вспомнил, мы тоже с матерью, как она получит аванс или получку ещё дня три после её работы «ходили по магазинам», не за чем-то конкретным, а вдруг что-то купим. Я нужен был на случай ограничений типа «две банки сгущёнки в одни руки».

Помню, мы с матерью хапнули двадцать рулонов туалетной бумаги, отстояв невменяемо огромную очередь. Давали не больше 5 рулонов в одни руки. Мы занимали очередь дважды с небольшим интервалом. В одном месте стоял я, в другом мать. Сначала мы один раз взяли десять рулонов на двоих, потом еще раз. Нам отрезали кусок шпагата, и мы на этот шпагат нанизали рулоны как бусы, и мать так и шла по улице довольная, гордая с двадцатью рулонами туалетной бумаги на шее.