Революция и флот. Балтийский флот в 1917–1918 гг.

Бывали случаи, что в состав комитета выбирались и офицеры, которые пользовались любовью команды; тогда, если они были энергичны, им легко удавалось руководить комитетом и проводить в нем любое решение. Впрочем, они держались там недолго и забаллотировывались при следующих же выборах. Упорная агитация достигала своей цели.

Чем дальше шло время, тем реже становились случаи выбора офицеров; комитеты уже состояли исключительно из матросов.

Центральный комитет Балтийского моря, или сокращённо — «Центробалт», возник несколько позднее и состоял из уполномоченных от отдельных частей флота и портов, например: бригад линейных кораблей и крейсеров, Минной дивизии, Кронштадтского порта и так далее. Устав его был выработан на первом съезде представителей Балтийского флота в Гельсингфорсе. Центробалт сразу же стал домогаться полноты власти и вёл непрерывную борьбу со штабом флота и самим командующим. Имея энергичную поддержку в центральных революционных инстанциях, он понемногу стал захватывать административную часть, а впоследствии даже добился того, что должность командующего флотом была вообще уничтожена и вся власть передана ему [27]. Соответственно с ростом значения Центробалта увеличивался и его состав, почти исключительно состоявший из матросов (только вначале там был один офицер). Раньше скромно ютившийся на пароходике «Виола», он забрал теперь в своё распоряжение императорскую яхту «Полярная Звезда», а потом — и «Штандарт».

Члены Центробалта по своему умственному развитию были несколько выше комитетов, но настроены значительно резче в революционном духе. В специальных вопросах техники морского дела они ровным счётом ничего не смыслили. На этот комитет возлагались все отрасли управления флотом, кроме одной — оперативной; главным образом, конечно, политические дела.

Вопросы разбирались секциями; незначительные — ими же и решались, а более важные обсуждались на «пленарном» заседании всего комитета. Если вопрос был чрезвычайной важности, когда комитет не хотел брать на себя всей ответственности, то назначалось общее собрание вместе с судовыми комитетами или представителями от различных кораблей.

Мне пришлось быть на одном «пленарном» заседании Центробалта на «Штандарте». В столовой яхты, ещё совсем недавно роскошной, а теперь уже сильно загрязнённой, сидело около тридцати человек, весьма мало похожих на матросов. Это были какие-то дегенераты, с невероятными причёсками, одетые, как придётся: кто — просто в тельниках, кто — в синих фланелевых рубахах «навыпуск» и так далее. Часть из них сидела, развалясь, вокруг стола и нещадно дымила папиросами; другие же полулежали на диванах вдоль стен. Председатель, читая рассматриваемые вопросы, часто путал содержание и немилосердно коверкал сложные слова; произношение их, видимо, доставляло ему огромное удовольствие. Когда дело шло о каком-нибудь сложном техническом вопросе, члены «собрания» слушали его очень рассеянно; такой вопрос проходил быстро, без всяких прений и споров, хотя бы и был чрезвычайно важен для флота. Но стоило только зайти речи о понятной сфере, как — о жалованьи, обмундировании, отпусках, кормлении и в особенности о политике, моментально из-за каждого пустяка поднимался настоящий «сыр–бор»: прения, споры и в конце концов — личная перебранка отдельных членов комитета. Страсти то разгорались, то остывали. Нередко в таком сумбуре слов и понятий предлагались самые курьёзные постановления и с серьёзным видом обсуждались в течение долгих часов. Это было заседание детей, старавшихся походить на взрослых.

Так началось коллективное управление — сначала отдельными кораблями, а потом и всем флотом. История всех стран и веков осудила и доказала полную абсурдность такой системы управления военной силой. Но революционные деятели упорно проводили этот принцип и старались на разных собраниях и митингах доказать его жизненность, ссылаясь на недоверие масс к единоличному управлению. Этим они достигли того, что флот стал разлагаться и терять боеспособность. Впрочем, так как их цель заключалась именно в этом, то они только избрали более верный и скорый способ действий.

Следствием процветания комитетов явилось обсуждение вопросов о выходах в море и на стрельбу, о зимовке, относительно выполнения приказаний о постановке мин или какой- либо другой боевой операции и тому подобное. Часто команды отказывались исполнять приказания, полученные и от самого командующего флотом. Например, «Слава» пошла в Моонзунд только после целого ряда уговоров; заградитель «Припять» в самый решительный момент защиты Кассарского плёса отказался идти ставить заграждение, а тральщики отказывались работать. Можно много ещё насчитать подобных случаев, явившихся следствием коллективного управления.

В то время как одна часть флота находилась на передовых позициях и готовилась оказать сопротивление врагу, другая — «митинговала» в тылу.

Главное старание агитации было направлено на то, чтобы ни в коем случае не допустить единения офицеров с матросами, дабы последние не могли подпасть под их влияние.