Революция и конституция в посткоммунистической России. Государство диктатуры люмпен-пролетариата

Эта парадоксальность является прямым следствием эволюции «суверенной демократии». Поскольку олигархическая по своей природе власть первоначально была вынуждена маскироваться под демократию, так как защита демократии была единственным оправданием ее диктатуры, простое решение, состоящее в полном подавлении любой оппозиционной активности, было ей недоступно. Нужны были более сложные подходы, и тайный смысл «суверенной демократии» в том и состоял, чтобы при формальном и ограниченном сохранении оппозиционной активности сделать общество невосприимчивым к ней. Конечно, проще всего было бы заткнуть глотку крикунам, но власть была вынуждена выбрать альтернативную стратегию — заткнуть уши аудитории. Для этого она ввела общество в транс при помощи «медиума» — управляемого олигархами мощного и глубоко эшелонированного «информационно-пропагандистского кулака».

Закономерность здесь проста: чем напряженнее политическая обстановка, тем больше усилий должен прилагать коллективный «кремлевский гипнотизер» для контроля над общественным сознанием, тем изощреннее должны быть методы манипуляции. В конце концов режим был вынужден использовать для нейтрализации оппозиции «шоковую терапию», развязав в российском обществе гражданскую войну, видимой частью которой стала война в Украине. Война — это операция на «открытом мозге» общества, которая приводит к мгновенной исторической и социальной амнезии. Она избавила наконец олигархическую власть от необходимости «креститься демократией», чтобы обосновать свою легитимность. Но за это пришлось дорого заплатить: посткоммунистический бронепоезд сходу проскочил полустанок авторитаризма и застрял в тупике неототалитаризма.

От неототалитаризма к демократии: per aspera ad astra

Новая тоталитарная реальность требует глубокого и всестороннего осмысления. Известные рецепты демократизации, возможно эффективные, когда речь идет о «нормальном» авторитарном обществе, в нынешних обстоятельствах вряд ли окажутся полезными. Некоторые выводы, которые сами собой напрашиваются, вряд ли устроят как сторонников, так и оппонентов нынешнего режима. Они не добавят мне популярности среди политически активной части общества, но я считаю своим долгом их сформулировать — читатель мне друг, но истина дороже.

Во-первых, излечение от рецидива тоталитаризма потребует длительного курса реабилитации. Из ямы, в которой оказалась сегодня Россия, в один прыжок не выскочить, то есть процесс демократизации, скорее всего, будет поэтапным. Единственная «цветная революция», которая в данный момент вероятна в России, — коричневая. Таким образом, прежде чем будут запущены в полную силу механизмы демократии, кто-то должен будет осуществить работу «чистильщика» и провести декриминализацию общества и демилитаризацию общественного сознания. В противном случае все демократические каналы тут же будут снова затромбированы.

Во-вторых, необходимым условием «выздоровления» является слом олигархической структуры российского общества. Это предполагает не только ликвидацию отдаленных последствий пресловутых залоговых аукционов, заложивших основу власти российской олигархии, но и принятие превентивных мер, предотвращающих в дальнейшем консолидацию необъятной экономической власти в руках нескольких семей. Грозным предостережением для всех должны служить судьбы революций в Грузии и в Украине, где бесконечные народные волнения не приводят к значимым позитивным переменам, поскольку олигархическая структура общества остается неприкосновенной.

В-третьих, идеологически осуществить выход из нового тоталитарного тупика будет невозможно без полной и бескомпромиссной декоммунизации российского общества, которая так и не была никогда осуществлена. Прозрение без покаяния лишь умножает страдания. Дело вовсе не в «левой идее», которая, напротив, по моим прогнозам, будет только набирать в России популярность. Будущее России, принимая во внимание ее историю, — это социальный капитализм. Но настоящая «левая идея» не имеет ничего общего с коммунизмом и тем более с теми политическими лилипутами, которые пытаются сегодня на коммунизме паразитировать. Надо сделать то, что должно было быть сделано в самом начале пути. Освобождение России начнется в тот день, когда Ленин будет похоронен, — и физически, и духовно.

Глава 10. Государство диктатуры люмпен-пролетариата

В мире никогда не было и, наверное, никогда не будет сколько-нибудь стабильной диктатуры, которая по-настоящему «висела бы в воздухе». Это верно даже по отношению к самым радикальным и изуверским тоталитарным режимам. Джонатан Литтелл писал: «Фюрер никогда не делал заявлений от своего имени, его личностные особенности значили немного: он скорее играл роль линзы, улавливал и концентрировал волю народа, чтобы затем фокусировать ее в нужной точке». Диктатура опирается либо на элиты в борьбе с массами, либо на массы в борьбе с элитами. Посткоммунистическая диктатура в России относится ко второй категории.