Революция и конституция в посткоммунистической России. Государство диктатуры люмпен-пролетариата

Мне уже приходилось писать о странной эмпирической закономерности, не имеющей внятного рационального объяснения, но отчетливо прослеживаемой на протяжении как минимум последних ста лет российской истории, суть которой состоит в цикличном характере политического доминирования армии и полиции[14]. Разумеется, речь идет не о прямой политической роли военной или полицейской бюрократии, а об их косвенном, опосредствованном влиянии на принимаемые политические решения. Не являясь историком, я не могу судить о том, как эта закономерность действует применительно к имперскому периоду, но после 1917 года можно с достаточной степенью достоверности вычленить приблизительно двенадцатилетний «шаг», после которого каждый раз происходила смена исторических парадигм.

Так, в период с 1917 по 1929 год политическое значение армии очевидно более существенно, чем влияние полицейских структур, которым, несмотря на все ужасы террора, отводится преимущественно техническая роль. Ситуация меняется, когда начиная с 1929 года политическое значение «охранки» возрастает, достигнув своего пика в эпоху «большого террора». В 1941 году, с началом войны, начинается новый цикл, в течение которого вновь растет политическое влияние армейских кругов. На пике этого влияния происходит антибериевский переворот 1953 года, однако в последующие двенадцать лет осуществляющий десталинизацию Хрущев опирался на молодые кадры КГБ, а не на армию, которая потерпела ряд существенных политических поражений (отставка Жукова, сокращение обычных вооружений и и так далее). Возрождение армейского влияния началось только после прихода к власти в середине 60-х годов Брежнева, поставившего своей целью достижение стратегического паритета между СССР и США в военном противостоянии. Ситуация снова меняется в 1977 году в связи с болезнью Брежнева и после того, как секретарем ЦК КПСС становится председатель КГБ СССР Юрий Андропов. Этот цикл продолжался до конца 80-х, и его центральным моментом стала перестройка и демонтаж советской системы, фактически завершившийся к 1989 году. Набиравший политический вес Борис Ельцин в целом с недоверием относился к выходцам из КГБ и бóльшую часть своей активной политической жизни предпочитал опираться на военных. Этому способствовали и бурные события 90-х годов, одним из центральных моментов которых стала кавказская война. Политическое влияние спецслужб начало ощутимо расти только с 2001 года, когда завершился «инкубационный период» для преемника Бориса Ельцина — Владимира Путина — и он стал активно проводить в жизнь новый политический курс, важным элементом которого стало свертывание демократических реформ. Этот цикл достиг своего апогея к 2013 году, война в Украине и в Сирии, общая милитаризация всех сторон жизни российского общества естественным образом возродила политическое значение армии. Внутри этого цикла, который предположительно должен завершиться к середине 2020-х годов, Россия и пребывает в настоящий момент.

У этих циклов не больше научной обоснованности, чем у наблюдения о влиянии «лысых» и «волосатых» на политический режим в России в знаменитом стихотворении Игоря Губермана («…при лысых к нам приходит послабление, и снова тяжело при волосатых»), но эмпирически это работает, и быстро растущую роль военных при принятии политических решений уже трудно не заметить. При этом осмелюсь предположить, что она стала не следствием решения о присоединении Крыма, а его причиной (это не касается «гибридной» войны на Донбассе, у которой своя, более сложная политическая генеалогия).

Задним числом у решения о присоединении Крыма к России образовалось много отцов и даже матерей, хотя в действительности многие из тех, кто сегодня заявляет чуть ли не о своем авторстве, в момент принятия данного решения в лучшем случае занимали нейтральную позицию. Несмотря на то что радикальное решение вопроса о Крыме было политически и даже психологически продиктовано всей складывавшейся в России на протяжении предшествующих трех лет ситуацией, есть основания полагать, что его главными лоббистами были военные, и в первую очередь военная разведка. В их глазах потеря контроля над Крымом, а через него — и над Украиной в целом, приводила к возникновению некомпенсируемой уязвимости в системе обороны России, и они сумели убедить в этом президента.

Как это ни парадоксально, несмотря на пролившийся на них постфактум в качестве морального утешения дождь госзаказов, «друзья президента», причем не только из «Озера», но и из ближайших к нему окрестностей, оказались главной пострадавшей стороной в результате конфликта с Украиной и, как следствие, — с Западом. Напротив, военные только выиграли — их влияние стало расти небывалыми до этого темпами, так же, впрочем, как и государственные инвестиции в ВПК. Так, незаметно и без лишнего шума «Озеро» уступило место в первом ряду «Аквариуму» (неформальное обозначение штаб-квартиры российской военной разведки).

Осадная военная ошибка