Революция, или Как произошел переворот в России

«С Государем гораздо спокойнее, Его Величество дает указания такие соответствующие боевым и стратегическим задачам, что разрабатываешь эти директивы с полным убеждением в их целесообразности. Государь не волнуется, Он прекрасно знает фронт и обладает редкой памятью. С ним мы спелись. А когда уезжает Царь, не с кем и посоветоваться, нельзя же посылать телеграммы о всех явлениях войны за каждый час. Посылаешь только о главнейших событиях. Личный доклад – великое дело».

С первых же дней командования Государем своими армиями проявился в высокой степени рельефный случай объединенной работы Верховного Главнокомандующего и Его начальника штаба. Дело было в первых числах сентября 1915 года. Вести со всех фронтов поступали неутешительные. Наши войска, оставив в командование великим князем Николаем Николаевичем Варшаву, Ковно, Гродно, отходили в глубь России. Начались бои у Вильны и определился прорыв нашего фронта у Молодечно огромной массой германской кавалерии. В Ставке волновались. Ходили слухи, что Могилев не безопасен от налета. Шепотом говорили о необходимости перенести Ставку ближе к Москве – в Калугу… К ночи 2 сентября слухи стали особенно напряженны. 3 сентября в девятом часу утра, еще до обычного доклада генерала Алексеева Его Величеству, я пришел к начальнику штаба, дабы выяснить, для ежедневной записи, события на фронтах.

Генерал Алексеев сидел в своем кабинете за огромным столом, окруженный картами, бумагами. Вид у него был расстроенный и тревожный.

На мой вопрос: «В каком состоянии находятся наши армии за эти дни и справедлива ли тревога, так охватившая Ставку», Михаил Васильевич схватился за голову и голосом полного отчаяния ответил: «Какие у нас армии! Войска наши полегли на полях Галиции и Польши. Все лучшее перебито. У нас в полках теперь остались сотни, а в ротах десятки людей. У нас иногда нет патронов, снарядов… Я не знаю, что мы будем делать, как сдержим напор и где остановимся… Я нахожу, что наше положение никогда не было так плохо. Вот сейчас все это доложу Его Величеству».

Видимо, человек находился в полном ужасе от событий и не владел собой. Я ушел от Алексеева смущенный и с большой тревогой в душе.

В половине первого в тот же день я снова увидел генерала Алексеева на Высочайшем завтраке. Он совершенно переменился, смотрел бодро, говорил оживленно, и пропала та тревога, которую я видел несколько часов назад. Я задал ему вопрос, что вероятно с фронта получены лучшие вести и он стал бодрее смотреть на будущее.

«Нет, известий новых не получено, но после доклада Его Величеству о положении на фронте я получил от Государя определенные указания. Он повелел дать телеграмму по всему фронту, что теперь ни шагу далее. Надо задержаться и укрепиться. А прорыв Вильна – Молодечно приказано ликвидировать войсками генерала Эверта. Я теперь уже привожу в исполнение приказ Государя и, Бог даст, справимся»…

Передо мной стоял другой человек. Вместо нервного, растерявшегося генерала Алексеева находился спокойный, уверенный начальник штаба Верховного, приводящий в исполнение волю Главнокомандующего, Русского Императора. Это классический пример отдачи приказания и его исполнения со всеми благодетельными результатами совместной дружной работы и Главнокомандующего и Его начальника штаба.

Результат подобного распоряжения Государя был, как известно, громаден. Военная история оценит блестящие наши контратаки у Молодечно – Вильны и все последующие события.

Только после этой удачной сентябрьской операции мы получили возможность, не опасаясь дальнейшего наступления вражеских сил, готовиться к новой борьбе. Необъятная Россия стала повсюду формировать и обучать новые войска. На фабриках и заводах работались снаряды, пушки, ружья, пулеметы и всякое военное и морское снаряжение. Все это явилось возможным только тогда, когда получилась твердая уверенность, что дальше в пределы России враг не пойдет, и к весне 1917 года создались могучие армии, готовые к наступлению. Вот первый пример распоряжений Государя как Верховного Главнокомандующего.

Результаты этого мужественного и спокойного указания и за сим полуторагодовой напряженной работы дали бы России величайшие победы, если бы не измена и предательство, погубившие Царя, Его армии и всю нашу родину.

И вот теперь при первых днях весны 1917 года Государь прибыл в Свою Ставку не для начала победоносной операции, а дабы проститься со своим штабом, с военными агентами и представителями союзных держав и выяснить условия своего пребывания как частного человека в России и за границей.

В субботу 4-го марта, после утреннего чая в начале 10-го часа, Государь прошел, своим обычным порядком, в генерал-квартирмейстерскую часть (дом рядом с дворцом) для принятия доклада генерала Алексеева о положении на фронтах.