Революция, или Как произошел переворот в России

Кажется, на второй день великие князья Николай и Петр Николаевичи и князь Роман Петрович, Его Высочество принц Александр Петрович Ольденбургский и пасынок великого князя Николая Николаевича, герцог Лейхтенбергский и вся свита их приняли присягу временному правительству в вагоне поезда Его Высочества. Николай Николаевич очень нервно был настроен, и его руки, подписывая присяжный лист, тряслись. Приводил к присяге священник Ставки, и присутствовал при этом, вместо генерала Алексеева, дежурный генерал-лейтенант П. К. Кондзеровский. Все это мне передавали очевидцы присяги.

В Могилеве народные массы, рабочие радостно и радушно встретили великого князя. Целая толпа подходила к поезду Верховного и просила его взять командование в свои руки.

Я лично и видел, и слышал, как население Могилева симпатизировало великому князю Николаю Николаевичу.

Самое назначение великого князя Верховным Главнокомандующим и затем отношение Николая Николаевича к последующим событиям после переворота, т. е. после 2-го марта, мне выясняются с полной определенностью из следующих данных, сообщенных мне лицами, которые были не только свидетелями событий, но и знали все подробности от Его Высочества Наместника Кавказа[10]. Вот как произошло назначение Николая Николаевича Верховным и вот те причины, почему великий князь оставил армию.

После получения от Его Величества телеграммы о назначении Верховным Главнокомандующим великий князь немедленно решил оставить Тифлис и направиться в Ставку, в Могилев. В это же время, т. е. в первые дни марта, доставлена была депеша Его Высочеству от генерала Алексеева, в которой начальник штаба Верховного сообщал, что, учитывая создавшуюся обстановку, все главнокомандующие и он сам (генерал Алексеев) пришли к убеждению в необходимости для спасения России и победоносного окончания войны просить Государя Императора отречься от престола. Кроме того, ввиду изложенных соображений начальник штаба Верховного просит великого князя присоединить свой голос к остальным голосам главнокомандующих в обращении к Его Величеству и в свою очередь лично от себя телеграфировать об оставлении Престола Царем. Для великого князя телеграмма генерала Алексеева была совершенно неожиданна, так как на Кавказе симптомов крушения государственной власти не было. Грозность обстановки, побудившая, вероятно, генерала Алексеева телеграфировать великому князю, не дала возможности Его Высочеству успеть проверить сообщенные данные, и ему пришлось принять на веру все эти известия. На основании всех этих заявлений и событий Николай Николаевич присоединил свой голос высших представителей армии и телеграфировал Государю{184}.

Николай Николаевич, отправив указанную телеграмму, уже 4-го марта отдал приказ по войскам Кавказской армии, в котором он повелевает всем войсковым начальникам от старшего до младшего, что после двух актов (об отречении Государя Императора Николая II и великого князя Михаила Александровича) они должны спокойно ждать изъявления воли народа и свято исполнять повеления закона и по чести оберегать Родину от грозного врага и своими подвигами поддержать наших союзников в беспримерной борьбе.

В это время великий князь обменялся следующими телеграммами с главою правительства: 4-го марта Николай Николаевич телеграфировал князю Львову о необходимости поддержки общего порядка в стране, что поддержит в свою очередь порядок в войсках. Через день Его Высочество получил от князя Львова ответ, что временное правительство вполне уверено в настроении армии и что она даст победоносный конец войне. Вместе с сим князь Львов спрашивал, когда великий князь будет в Ставке. На эту телеграмму Николай Николаевич ответил, что будет на Ставке 10-го марта и рад принять князя Львова.

Затем по прибытии своем на Ставку в Могилев великий князь Николай Николаевич немедленно вступил в командование и, приняв должность Верховного Главнокомандующего, отдал о сем приказ, но он не был объявлен, по крайней мере ни самому великому князю, ни его свите не приходилось его встречать. Мне лично тоже не пришлось читать этот приказ в Ставке, хотя я в эти дни бывал постоянно в штабе Верховного, ожидая распоряжений о себе, и если бы приказ был объявлен, нельзя было бы его пропустить, тем более, что все его ждали. Приходится отметить, что «первый приказ Верховного, Николая Николаевича», так же как последний приказ «Верховного, Государя Императора», от 8-го марта генерал Алексеев по соглашению с временным правительством оповещать не решился к русской армии, побоялись в эти дни совершенного переворота передать прощальное слово Царя и вступительный приказ Николая Николаевича.