Революция, или Как произошел переворот в России

Содержание: Назначение Дубенского в ставку историографом. Газета «Русское Чтение». Получаемая на газету субсидия. Свитский поезд. Рост влияния Распутина. Орлов, Дрентельн, Нилов. Новые назначения, связанные с приездом императрицы. «Пульс» Протопопова. Недоступный кружок. Вырубова. Слухи о совещании вел. князей. Деспотическое влияние бывш. императрицы на царя. Потворство немцам бывш. императрицы. Слухи и разговоры. «Общественное мнение. Глубокая рознь русских интересов с интересами Александры Федоровны». Тяжкая служба в поезде. Великие князья. Секретев{186}. Мнение бывш. императрицы Марии Федоровны. Предложение о переносе ставки в Царское Село. «Тайнички». Тревога в Петрограде. Назначение Беляева{187}. Ненормальность Протопопова. Добровольский{188} и поддержка колонистов. Немецкая Распутинская организация. Манус{189}. О развивавшихся и выяснявшихся событиях февраля. Царь – фаталист. Выдержка или равнодушие? О «событиях» в ставке было не принято говорить. Известие о роспуске Думы и государственного совета. Телеграмма харьковского земства. Командировка генерала Иванова. Телеграмма Родзянки. Легкомыслие Воейкова. Иванов – диктатор. Отъезд царя из ставки на Лихославль. Вести о Временном Правительстве. Поворот на Псков. Генерал Рузский. Поклонники конституции. Попытки вернуть самодержавие. 2 марта. Ночные переговоры Рузского с Родзянкой по прямому проводу. Согласие царя отречься. Сожаление свиты. Экстренное заседание в ставке 27 февраля. После отречения. Свидание с матерью. Возбуждение против Воейкова и Фредерикса. Оплот немцев. Немецкая партия. Арест Воейкова и Фредерикса после отъезда царя. О дневнике Дубенского.

Председатель{190}. – Ваше имя и отчество, генерал?

Дубенский. – Дмитрий Николаевич Дубенский.

Председатель. – Какое официальное положение вы изволили занимать в последнее время старого порядка?

Дубенский. – Я и теперь состою членом совета главного управления государственного коннозаводства. Я был в октябре приглашен в министерство двора состоять в распоряжении министра императорского двора, для ведения записи событий на войне.

Председатель. – Когда состоялось такое ваше приглашение?

Дубенский. – Насколько я помню, 20 или 22 октября 1914 года.

Председатель. – Так что оно было вызвано возникновением войны, и вы должны были быть историографом войны?

Дубенский. – Да, я был на войне. Я, как знающий конское дело, был помощником у князя Щербатова{191}, который был управляющим государственным коннозаводством и ведал пополнением армии лошадьми северо-западного фронта.

Председатель. – Это до вашего назначения историографом?

Дубенский. – Да. Историографом я был назначен с момента войны, 20 или 22 октября. Будучи в трехдневном отпуску в деревне, я, совершенно неожиданно для себя, получил приглашение явиться в канцелярию министра двора, к генералу Мосолову. Телеграмма была такая «Назначены для высочайшего сопровождения. Прибыть в 9 часов утра. Перед отбытием заезжайте ко мне».

Председатель. – Телеграмма была подписана Воейковым?

Дубенский. – Нет, Мосоловым. Я приехал к нему. Он говорит: «Вы назначаетесь сопровождать высочайшие поезда во время следования государя по пути». И в тот же день я выехал. Поехали мы тогда в Барановичи. С этих пор я все время бывал, когда государь был в путешествии, когда же он возвращался сюда, то я никакого отношения совершенно не имел.

Председатель. – Как же сочетаются эти три ваши должности: с одной стороны, вы были в центре коннозаводства, затем вы должны были сопровождать высочайшие поезда, и, наконец, быть историографом войны?

Дубенский. – Я очевидно плохо объяснил. Когда началась война, я был в распоряжении князя Щербатова, мы с ним ездили по фронту и пополняли армию лошадьми. Затем, совершенно не знаю почему, я был призван писать дневник событий войны. Может быть потому меня пригласили, что я был редактором-издателем «Летописи войны». Одним словом, я за два с половиной года не мог доискаться, кто меня рекомендовал и почему я попал. Положение мое до назначения в распоряжение министра двора было очень хорошее, самостоятельное. Я был очень доволен, так как дело конское я очень хорошо знаю.

Председатель. – Но вы знаете также и историческое дело, не только дело конское?

Дубенский – Да, у меня есть труды – «История России», которая написана в картинах и переведена на другие языки, потом «История русского солдата», затем я писал разные исторические исследования. Так что для вас это ясно?

Председатель. – Одна часть для меня ясна, но не ясна другая часть. Повидимому, вы должны были сопровождать высочайшие поезда по должности историографа, чтобы ближе быть к центральной фигуре верховного главнокомандующего?

Дубенский. – Я был отчислен от той должности, и вместо меня там был назначен генерал Петрово-Соловово.