Революция Крови

Первый был известный ловелас, и путался почти со всеми своими помощницами. Две из них родили пару здоровых ребятишек. Жили они на Мальте, тогда попасть на остров было куда проще. Узнав о детях, предки послали наемника разобраться. Один из детей утонул в море, всё прошло тихо. Мать горевала, протектор — неизвестно, но шума никакого не было. А вот со вторым вышла промашка. Наш человек сбросил ребенка со скалы, да нашлись свидетели. Уйти живым убийце не удалось. На орден он не вывел, но протектор понял, что на его детей идет охота. С тех пор каждая забеременевшая от него получала новую личность, и отправлялась с острова в неизвестном никому направлении.

Так протектор укрыл, как минимум, семерых матерей со своим потомством. Конечно, он мог брюхатить не только личных помощниц, но отследить всю его половую жизнь на закрытом острове никак не получалось. Со временем к охоте на протекторских детей присоединились и зеленые, особенно когда их пути окончательно разошлись, и они всё же сумели взорвать его на церемонии. После восстания, насколько я знаю, поиски прекратились. Потомки двадцати четырех застряли на острове. Зеленых уничтожили. Красным же до детей протектора не было особого дела.

Что до вас, юноша… да, вы потомок одного из семи выживших, и Даниэль это знала. Неизвестно, единственный, или нет — прошло две с половиной сотни лет, включая Темное время. Общался ли Первый протектор с кем–то из детей, успел ли их пробудить и передать свои знания — нам неведомо. Возможно, они и их дети росли как обычные люди.

— И каким же образом это вскрылось? — полюбопытствовал я. — Через двести с лишним лет, когда все ресурсы корпоративной власти в своё время не смогли обнаружить моих предков?

— Даниэль была умной девочкой, — уклончиво заметил барон. — С детства помешанной на истории и шайнах. И на Первом протекторе, разумеется. Его любвеобилие было широко известно ещё при жизни, и зеленые пытались донельзя раздуть каждую из амурных историй, как доказательство его распущенности и аморальности. Ну и чтобы отыскать потомков, конечно. Подозревали они в нем фидата, или нет, но тогда бродила теория о том, что доступ в командный центр связан с ДНК протектора.

А значит, его потомок теоретически мог унаследовать контроль над шайнскими спутниками. Но когда зеленые и протекторат окончательно разругались, об этом забыли. Командный центр располагался на Мальте, и протащить туда своего протеже никому не удалось бы, даже найди они следы одной из мамаш. Ну а после Реформации протекторская генеалогия вообще перестала кого–либо волновать. Шайны предоставили доступ к системе выборным протекторам, конец истории.

— Да будет вам, — я с досадой посмотрел на старика. — Вы всерьез верите в то, что девочка–тинэйджер, посидев в библиотеке, узнала то, до чего тысячи ищеек не докопались за сотни лет? Наш друг Маркус, например, убежден, что её завербовали на проект "Эрик Старгарт" ещё в Академии АСР. А значит, нашел меня кто–то из агентства. Кто–то достаточно умный и влиятельный, чтобы приставить ко мне сиделку семь лет назад. И это не оранжевая оппозиция, которой мое имя было неизвестно. Видимо, несколько месяцев назад кто–то из оранжевых внутри АСР узнал о проекте, и они забегали.

Наверное, это была базука. Я не слышал выстрел, лишь приближение ракеты за мгновения до того, как она, разбив вдребезги окно, взорвалась посередине комнаты. Мы врезались в стекло почти одновременно: я — вылетая наружу, а снаряд — влетая внутрь. Падая вниз, я успел заметить, что кабинет барона и несколько соседних помещений перестали существовать вместе со всеми обитателями.

***

Хотя моя новая эйдетическая память не позволяла забыть ни одного момента из прошлого, последние несколько часов на Мадагаскаре запечатлелись в ней как рваный калейдоскоп разрозненных событий. Возможно, причина была в том, что, пролетев восемь этажей, я врезался в крону кстати оказавшегося перед дворцом дерева. Не знаю, хватило ли бы моей ударопрочности, приземлись я на булыжники придворцовой площади.

Атака последовала сразу за ракетным ударом. Со всех сторон к островку ринулись вопящие толпы, облаченные в доспехи с символикой Красных Моголов и Воинов Джихада, на ходу беспорядочно паля из ружей и пистолетов. Даже будучи оглушен взрывом, и наблюдая эту сцену кверху ногами с высоты второго этажа, я не мог не удивиться полному отсутствию осмысленности в организации нападения. Стоящие у мостов орудия рявкнули, потом ещё раз. Похоже, стреляли они шрапнелью с широким углом поражения. Первые два залпа прокосили пятиметровые просеки в рядах нападающих, мгновенно вызвав ужас и панику. Часть из них повернула назад, к выходящим на площадь проулкам. Но окна верхних этажей близлежащих зданий внезапно распахнулись, и в хаотично движущийся поток, зажатый в узких улочках, полетели десятки самодельных гранат, выгоняя пытающихся скрыться обратно к каналу.