Революция микрондов

– Физически вы исчезнете. Но когда мы победим, я спущусь на Землю и найду вас.

– Возможно ли восстановить нас такими, какими мы… были? – спросила она уже в прошлом времени.

Ответа у меня не нашлось. В этот момент я почему-то подумал, что совсем не жалел своих собратьев, самостоятельно распавшихся на протоплазму ради главной цели. А вот обычную человеческую самку с её детёнышами мне будет жаль потерять. То есть, не увидеть их ровно такими, какими я их узнал.

– Если в нас живёт ваша сила, значит, мы обладаем теми же силами, что и вы? – спросила она с надеждой. Я понял её посыл, но показал ей, что времени на естественную эволюцию не осталось. Жизнь человечества предрешена, и не является сейчас главным камнем преткновения.

– Для вас, может быть, и не является.., – задумчиво проговорила она.

– Нужно двигаться, – отдал распоряжение я.

Не совсем осознавая масштаб творившегося, Каламбия рванула в детские и криком подняла детей торопиться к выходу. Завернула Аштар в длинное покрывало и удобно уложила на своей груди. Дети онемели от страха, завидев меня в настоящем бесплотном сияющем обличии. Но мать позвала их и взглядом привела в чувство.

– Помните, я рассказывала вам мой сон? – пыталась говорить она спокойно.

– Про ангела? – спросила младшая.

– Да. Он пришёл за нами. Теперь всё будет хорошо! – твёрдо сказала она. Дети кивнули.

Я держал плазменное пространство на обломках их дома, пока они не спустились вниз. Как только мы отошли на безопасное расстояние, здание рухнуло, обе реальности синхронизировались, превратившись в обломки.

Теперь нужно было собрать плазменные останки братьев, уступивших свою силу для моего спасения. Я расчехлил агрегат, который в миг увеличился в размерах: из пуговицы до короба размером в трехэтажный дом, следующего за нами и втягивающего необходимый заряд из всего сущего, например, оборонительный жилет Арраунлари Берри и купол Арги.

Нам навстречу сначала поодиночке, потом толпой стали бежать очумевшие люди: кто-то кричал от страха, как сумасшедший, кто-то падал на пол, и бегущие сзади насмерть затаптывали несчастных. Среди толпы встречались и полицейские, и повстанцы, теперь обе группы были по одну сторону баррикады, пытались убежать от кошмара.

Каламбия остановилась и дала знак остановиться детям, будто предчувствуя надвигающуюся беду.

Я призвал их приготовиться к прыжку, но она меня не слышала и не видела, все её существо устремилось куда-то вперёд. Туда же с ужасом поглядели и дети. Из-за огромных некрасивых зданий, в которых ютились куцоки, показались гигантские волосатые клешни.

Самки паразитов, покидающие пещеры, чтоб со своим племенем отправиться пожирать другие миры, пронюхали невероятный всплеск энергии, который вихрями расходился от нас. Куполы соратников пали, более не сдерживая потоки. Такой лакомый взрыв энергии они не могли пропустить, поэтому вернулись посмотреть, откуда веет плазмой.

– Вот наш Бог, – шёпотом произнесла Каламбия и почему-то легко вздохнула, будто наконец узрела правду своими глазами – правду, которую чувствовала все эти годы.

Но приближающиеся многорукие волосатые твари, из пастей которых капала токсичная слюна, стали не единственной бедой. Толпа вокруг, ещё минуту назад визжащая от страха, вдруг успокоилась и стала сужаться вокруг нас. Куцоки, забыв про невиданных монстров, подбирали с земли разные предметы, собираясь напасть на нас. Волосатые хозяева распыляли по воздуху отвратительные ядовитые пары, действующие на микрондов, как морок, чтобы те забыли про себя и расквитались с нами.

Я понял: времени ждать больше нет, придётся прямо сейчас действовать, и моя плазма стала возгораться, внутри бесшумно закручивался смертельный вихрь, который через пару секунд из микромира переместится в реальность, поглотит всё живое и неживое вокруг, расплавляя до прото-материала. Мне придётся оставить это месиво из Каламбии, детей, несчастных зомбированных куцоков и голодных самок на коре. Я вернусь сюда позже и соберу дорогих мне людей по крупицам из пепла и восстановлю до последнего электрона. До последней частички их индивидуальной души. Как обещал.

– Не надо, – остановила меня Каламбия и улыбнулась мне, свободной рукой выстраивая барьер между собой и мною. Другой рукой она вытащила ребенка из покрывала и отдала старшей дочери, стоящей прямо за ней. Затем выхватила горящую палку из рук одного из куцоков, который вдруг отпрянул от неё как от огня. Действительно, нечто изменилось в ней: там, где осталась моя плазма, смешавшаяся с плазмой её духа, возгорался новый огонь. Ещё совсем искра, но её было достаточно, чтоб подогреть тоненькие огонёчки душ куцоков, которые вдруг засияли.

Каламбия не мешкала, она подожгла свою левую руку, ещё миг назад ласкающую младшую дочь. Дети вскрикнули от ужаса. Толпа стала расходиться, мерзостная вонь усилилась.

Мать развернулась к своим детям и с печальной улыбкой, почти неслышно повторила недавние свои слова: что будет скучать по литературным кафе в зимние дни после коньков и ёлок.