Революция микрондов

– Всё будет хорошо. Доверьтесь мне, – говорило её лицо и своей горящей рукой она подожгла детей, которые безропотно поддались ужасным действиям матери. Их кожа стала пузыриться, они кричали от боли, но не убегали от неё.

– Этой жизнью ничего не заканчивается, – повторила она свой девиз и усилила жар силой мысли. Пепел физических тел слетел с давно ждущих своего часа живых плазмоидов. – Я счастлива, что вы будете именно теми, кто спасёт этот мир.

Файрфолы.

– Файрфолы! – крикнула Каламбия. Существа, ещё минуту назад бывшие детьми Каламбии, превратились в пылающие мячи, со страшной силой раскручивающиеся и разогревающиеся на месте, чтоб в следующий миг оторваться от коры и разлететься в разные стороны, разделяясь на десятки новых святящихся бомб, выжигающих всё видимое на своём пути, отталкивающихся от останков и вновь разделяющихся.

– Куцоки! – теперь обратилась к соплеменникам Каламбия, размахивая горящей рукой, словно факелом, обращаясь к каждому из стоящих на коре на своей волне. – Это наша Земля. Её нам подарили боги, оставив нас единственными наследниками. Поэтому мы сами способны решать своё будущее. Нам не нужны помощники. Даже самые могущественные во Вселенной. – Она больше не говорила, а вещала через кровь и плазму каждого куцока, что находился неподалеку, а файрфолы разносили новую сеть эфирных коммуникаций и послание матери дальше и вперёд по всей коре.

Оружие, предметы, которыми куцоки собирались навредить нам, теперь были направлены на гигантских чудовищ, пытающихся увернуться от пламени плазмоидов, как от вездесущей саранчи, от которой не было спасения. Огненными стрелами они пронзали волосатые тела, испепеляли изнутри и снаружи. Монстры исходили ужасными криками боли.

– Теперь твой черёд, – Каламбия обратилась ко мне и сняла сдерживающий меня купол. Освобождённый агрегат автоматически всосал все остатки соратников, вычислив из файрфолов изначальную плазму, которая вернулась назад разноцветными плазмоидами. Однако не тронул Каламбию.

Её существо являлось новой силой, синтезом того, во что объединились мои братья, рождая новый свет. Это являлось новостью, хотя, казалось, лежало на поверхности.

Я послал спектр моих чувств и обещаний вернуться. Она верила мне.

Последовал ещё один взрыв, и на этот раз кора Земли треснула, в разверзнувшиеся трещины стали падать люди, обломки зданий, обожжённые тела монстров.

Не дожидаясь перезарядки и нового залпа я оторвался от коры и взлетел вверх, видя, как оставшиеся в живых куцоки устремились к Каламбии, чтоб сгореть дотла и превратиться в плазму, которая нарастала мощным телом, похожим на наш корабль Радугу, на нём высилась фигура Каламбии с факелом, освещающим путь пробуждения для соплеменников.

Трещина в куполе разрасталась. Её разлом клубился чёрным дымом. Ещё один такой залп, и плазма окончательно обуглится, миллиарды макронейронных связей оплавятся и обнажат гигантский реактор Гелиос, фабрику материи Тартар, край Вселенной, кипящий жизнью во всех её проявлениях, которыми хотели поживиться паразиты, чьи корабли стояли на старте для последнего рывка.

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, – агрегат с зарядом плавно влетел в большой ствол. Программирование началось. Я, Грог, перешёл в свой спектр, более не разделяя себя и плазму на составные части.

Обретший изначальную субстанцию в виде луча, ствол первым делом пронзил Луну, теперь похожую на червивое яблоко. Круглая конструкция из сплава металла и тверди со скрежетом накренилась и, словно оторванная пуговица, повисла над Землей, показавшись своей обратной стороной, на которой сгрудились ракеты, боевое оружие, приготовленные пробить купол.

Куцоки покинули свои клетки, называемые городами, и вышли на открытые пространства, чтоб узреть обман планетарного масштаба, где всё видимое являлось лишь завесой, за которой стояли нечеловеческие силы. Одни боролись за их жизнь, другие за их смерть, а оказалось, что будущее в руках самих аватаров.

Кора содрогнулась в третий раз, разнообразное оружие паразитов выстрелило разом, но уже не вверх, а вниз. Однако смертельный залп не долетел до Земли, перехваченный белым сиянием мощного тела расщеплённых куцоков и тут же поглощённый им. Корабль Каламбии распался на радугу. Я видел разлетающиеся мельчайшие обломки, похожие на осколки зеркал, разбросанные по всему Аду. Их собирали оставшиеся в живых люди, передавали из рук в руки, складывали из них новый корабль жизни. Живой образ плазменной Каламбии, в которую вливались всё новые и новые плазменные воды спасённых ею человеков. Огненные их души никто не крал, каннибальской Луны больше не существовало. По невидимому круговороту, словно по гигантскому колесу, их потенциал возвращался туда, где ему было место.

Каламбию и её народ, как и нас, теперь нельзя было убить.

Удивительным было и то, что от удара и распада её сознание не расщепилось, а наоборот укрепилось в осознании цели существования её мира.