Революция отвергает своих детей

Несколько дней спустя немецкие выпускники школы Коминтерна были собраны в одной из комнат гостиницы «Люкс». Совещанием руководил Ганс Мале, который в то время был ответственным среди молодых партийных работников. Мы знали, что на этом совещании должен будет решаться вопрос о нашем определении, и поэтому окружили Маля и с нетерпением ждали, что он скажет. Он хотел было уже начать с политического введения, как взгляд его упал на меня.

— Тебе совсем не надо было приходить на это совещание. Твое дело уже решено. Ты будешь работать в Национальном комитете «Свободная Германия».

Я был очень обрадован. Именно этого я и хотел. Ганс Мале протянул мне клочок бумаги, на нем стояло — «Филипповский переулок».

— Это адрес, — заметил он. — Ты должен будешь представиться там майору Пику.

До сего времени я ничего не знал о существовании «майора Пика», но меня уже давно научили не задавать ненужных вопросов. Я простился с выпускниками немецкой группы и через несколько минут уже шагал по дороге к моему новому месту работы: в Национальный комитет «Свободная Германия».

«ИНСТИТУТ № 99»

После тщательной политической и пропагандной подготовки, после опубликования воззвания в существовавшей тогда газете для немецких военнопленных в СССР «Свободный голос», 12 и 13 июля 1943 года в зале Красногорского городского совета был основан Национальный комитет «Свободная Германия».

Советская пресса уделила этому событию много места — целая страница «Правды» была отведена для воззвания Комитета в русском переводе.

По ходившим тогда слухам, эмигрантские круги в гостинице «Люкс» надеялись, что в основании Национального комитета будут принимать участие, и даже войдут в его состав, некоторые высшие офицеры. Но надежды эти не оправдались. Когда 5 июля 1943 года около Курска началось немецкое контрнаступление некоторые из этих высших офицеров заколебались в своей готовности примкнуть к Национальному комитету. Таким образом в Национальный комитет вошли только немногие офицеры. Среди вошедших были: майор Гоман, сын известного гамбургского судовладельца, капитан Гадерман, основатель первой антифашистской офицерской группы в Елабуге зимой 1941/42 годов, майор Гетц, один инженер из Кенигсберга и лейтенант граф Генрих фон Эйнзидель.

Со стороны эмигрантов туда вошли члены эмигрантского руководства КПГ: Вильгельм Пик, Вальтер Ульбрихт, Вильгельм Флорин (скончавшийся в июле 1944 года), Герман Матерн, Антон Аккерман, Эдвин Гёрнле и Марта Арендзее. Вошли в него и некоторые антифашистские писатели, эмигрировавшие в СССР — Иоганнес Бехер, Вилли Бредель, Теодор Пливье, Густав фон Вангенгейм и Фридрих Вольф. Президентом Национального комитета оказался Эрих Вейнерт, что всех нас очень удивило.

Церемония основания Национального комитета была заснята на пленку и частично показывалась в советском киножурнале «Союзкиножурнал» во всех кинотеатрах Москвы. Я тоже ходил смотреть этот журнал и ясно чувствовал удивление советской публики, видевшей на экране своих недавних врагов в полной форме и с орденами, к которым они теперь должны относиться, как к друзьям. Вскоре после своего основания, примерно в середине августа 1943 года, Национальный комитет переехал из Красногорска в Лунево (около 35 км от Москвы), в бывший Дом отдыха для Железнодорожников.

На протяжении всей моей полуторагодовой деятельности в Национальном комитете, мне ни разу не пришлось побывать в Луневе и познакомиться с членами Национального комитета из группы военнопленных, если не принимать во внимание нескольких случайных встреч. Я жил и работал только с немецкими эмигрантами, из которых 12 человек были членами комитета.

В первые же дни моей новой деятельности я установил, что существуют два «Национальных комитета»: «официальный» — в Луневе и «неофициальный», состоящий из нескольких эмигрантов и находящийся в здании на одной из боковых улиц, отходящих от Арбатской площади в Москве.

Это здание производило впечатление заброшенного дома. Ни одной вывески, указывающей на то, что здесь находится какое‑либо учреждение. Неужели здесь действительно помещается, так широко пропагандированный Национальный комитет «Свободная Германия»? С сомнением в душе я поднялся по лестнице. Никакого указателя — ни фамилии жильцов, ни вывески учреждения… На четвертом этаже я увидел открытую дверь. Тут же, при входе, за столом сидел молодой советский офицер.

— Куда вы, товарищ? — спросил он меня по–русски.

Я немного запнулся.

— Собственно говоря, я ищу Национальный комитет «Свободная Германия», — сказал я нерешительно.

— Заходите, это здесь.

Озадаченный, я вошел в переднюю. Навстречу мне поднялся советский офицер в форме майора.

— Майор Пик, — представился он.

— Вольфганг Леонгард, — ответил я, так как имя Линден отошло_в прошлое.

Советский майор Пик (только позже я узнал, что он был сыном Вильгельма Пика) говорил по–немецки. Я был удивлен, так как до сих пор не встречал еще немцев в советской военной форме.

— Я о тебе слышал и очень рад видеть тебя здесь. Я представлю тебя сразу же товарищу Карлу Марону.