Революционная Россия и военный вопрос: от Севастополя до Цусимы

Между тем связи в среде прогрессивной интеллигенции не помешали Н.Н. Обручеву в дальнейшем сделать образцовую военную карьеру. Во второй половине 1860-х гг. молодой генерал Генерального штаба постепенно отходит от участия в общественном движении, что было вызвано усилением преследований демократов, в частности арестом и расправой над Н.Г. Чернышевским. Один из организаторов «Земли и Воли» А.А. Слепцов вспоминал, что Н.Н. Обручев отказался участвовать в создании прокламации «К солдатам», опасаясь быть раскрытым[224]. Выбор между общественной миссией и военно-профессиональной деятельностью определенно был сделан в пользу последней. Непосредственный руководитель Н.Н. Обручева военный министр Д.А. Милютин, хотя и был известен в правящих кругах либеральными взглядами, но труды А.И. Герцена называл «страстными, грубыми и большею частью лживыми памфлетами против всего существующего в России»[225]. Современный биограф Н.Н. Обручева О.Р. Айрапетов не разделяет распространенное о нем в советской историографии представление как об активном участнике освободительного движения. Прогрессивный пафос публицистки Н.Н. Обручева вобрал в себя разочарование общественности поражениями России в Крымской войне и ожидания первых лет нового царствования, искреннее желание патриота видеть свою страну современной и могущественной[226].

Работа Н.Г. Чернышевского в журнале «Военный сборник» позволила ему установить широкие связи среди передового офицерства, которые очевидно имели и конспиративный характер[227]. То, что в круг его общения входило немало военных, привлекло, в частности, внимание агентов Третьего отделения. Наблюдение началось в конце 1861 г., и уже в первом сообщении от 15 ноября упоминалось, что у Н.Г. Чернышевского «бывает чрезвычайно много посетителей, не исключая офицеров»[228]. В течение ноября и декабря он неоднократно встречался с Н.Н. Обручевым, в том числе в казармах. В донесениях часто упоминается офицер Н.И. Рыжков. Кучер сообщал агентам, что «Чернышевский ездил очень часто по вечерам в Семеновский полк к одному полковнику Савицкому»[229]. Вскоре И.Ф. Савицкий получил назначение начальником штаба 1-й кавалерийской дивизии, дислоцированной в Литве, где в тот период существовало несколько тайных объединений военных[230]. Сам же И.Ф. Савицкий в 1863 г. примкнул к польским повстанцам. Кроме того, имена многих военных, сотрудничавших с Н.Г. Чернышевским, так и остались неизвестными для агентов. Например, сообщение от 2 января 1862 г. содержит характерное описание визита «неизвестного офицера, только что прибывшего из Самары; он подал письмо, по прочтении которого его пригласили войти и продержали пять часов»[231].

Близок к Н.Г. Чернышевскому был двоюродный брат Н.Н. Обручева Владимир Александрович Обручев. В 1859 г. он вышел в отставку в чине поручика, разочаровавшись в порядках российской армии и из «опасения, что придется сделаться убийцей, стрелять в своих»[232]. В поисках работы литератора он познакомился с Н.Г. Чернышевским и начал участвовать в «движении», которое, по его словам, «воодушевило русское общество после Крымской войны»[233]. Среди его работ по общественно-политической проблематике привлекает внимание статья «Невольничество в Северной Америке». В критике системы плантационного рабства в Северо-Американских штатах без труда просматривалось разоблачение российского крепостного права[234]. Жандармская документация отразила связи В.А. Обручева с Н.В. Шелгуновым[235], участие в пропагандистской деятельности, распространении «возмутительных сочинений» - воззвания «Великорусс»[236]. В октябре 1861 г. В.А. Обручев был арестован, в ходе следствия он признал собственную вину, но не выдал авторов прокламации[237]. Третье отделение докладывало, что цель данных листовок - «возбуждение волнений в России». Также сообщалось, что «Великорус и крайняя революционная партия волнуют всю Россию» и что вокруг Н.Г. Чернышевского, В.А. Обручева, М.Л. Михайлова

Владимир Александрович Обручев. Конец 1850-х гг.

и Н.А. Добролюбова сформирован круг вольнодумцев. Отмечались их контакты с А.И. Герценом и Н.П. Огаревым[238]. Необходимо подчеркнуть, что воззвания «Великорусс» циркулировали в казармах, о чем упоминал в мемуарах Д.А. Милютин[239].

Александр Николаевич Энгельгардт. 1861 г.