Революционное самоубийство

Справедливости ради надо сказать, что поначалу Элдридж много чего делал для партии. Ведь он блестящий писатель, убедительный оратор, умный и талантливый человек. Мы поняли тогда, что больше всего Элдридж может помочь в издательстве газеты «Черная пантера». Мы начали выпускать ее в апреле 1967 года. Идея издавать газету принадлежала Бобби Силу. Газета сразу же начала играть важную роль, став средством сообщения всей правды о партии и об общине. Но лишь трое из нас работали над выпуском газеты. Для троих это практически невозможная задача — регулярно выпускать газету объемом, по меньшей мере, двенадцать страниц, а иногда и все двадцать. Сначала мы издавали газету раз в месяц, но вообще-то поставили себе цель выпускать ее и распространять на улицах каждые две недели или, по возможности, раз в неделю. Элдридж поработал на славу, участвуя в подготовке газеты.

Однако вскоре я заметил, что Элдриджа было днем с огнем не отыскать, когда сроки выпуска газеты поджимали. Обычно мы использовали тактику «шокэбуку», чтобы заставить его писать и редактировать материалы. Казалось, что энтузиазм в нем просыпается, когда происходило что-нибудь сенсационное, например, перестрелка, или когда его не было в городе, или когда он попадал в тюрьму. После того, как в апреле 1968 года был убит Бобби Хаттон, а Элдриджа осудили и отправили в тюрьму Вакавиль, газета стала выходить регулярно — каждую неделю. Но, выйдя из тюрьмы, Элдридж взялся за старое и не стал работать в коллективе. Элдридж всегда был какой-то замкнутый, и лучше всего у него получалось работать в одиночку, когда он реализовывал собственные планы тем или другим способом. И газета от этого страдала.

Такое независимое поведение наносило партии ущерб. Было очень важно, чтобы мы работали все вместе, целиком и полностью отдаваясь делу, особенно когда мы брались за какой-либо проект. К примеру, мне бы хотелось, чтобы Элдридж беседовал с членами партии, в особенности с новичками и с молодежью. Беседовал на те же самые темы, которые он обсуждал с иппи (политическая радикальная группа, члены Международной партии молодежи), Партией за мир и свободу, политическими организациями радикально настроенной белой молодежи, а также со студентами в кампусах. Я питал глубокое уважение к способности глубоко проникать в суть вещей и к знаниям, которые Элдридж приобрел благодаря занятиям и чтению. Но когда я попытался уговорить его сделать из группы простых людей настоящих бойцов, он отказался. Он не обучил ни одной группы, не потратил сил ни на одну программу. Его постоянно можно было видеть выступавшим по радио и на телевидении. Элдриджу было все равно перед кем выступать, лишь бы аудитория восхищалась им, была очарована. И чем сильнее слушатели и зрители выражали свой восторг, тем лучше.

Элдридж неверно оценивал белое радикальное движение. Он играл на их отчужденности и поощрял молодых белых воспринимать себя как «плохих» негров, тем самым заставляя их еще дальше отходить от своего общества. В то же время он соблазнял молодых чернокожих позиционировать себя в качестве богемы, изгнанников из «Вавилона», где преобладал средний класс (Вавилон был поэтичной, но ошибочной метафорой: Вавилоном для Элдриджа стала сверхиндустриальная Америка). В результате в наших отношениях с общиной засквозило временное отчуждение, а белые радикалы в свою очередь еще больше погрузились в кризисное состояние, связанное с поисками самоопределения. Редкостная политическая и культурная шизофрения Кливера заразила нас всех, черных и белых. Была упущена возможность сделать так, чтобы молодежь той и другой расы в конкретной форме выразила присущие ей чувство единства и любви, значение которых огромно. Эту задачу все еще необходимо решать.

Мы с Бобби все-таки относились к люмпен-пролетариату негритянской общины, поэтому мы были на ножах с богемой и белыми радикалами. Но стоило Элдриджу появиться в партии, как вскоре он потащил нас на встречу с диггерами в Сан-Франциско. Встреча была назначена на их складе в Хейт-Эшбери. Оказавшись там, мы никак не могли понять, зачем мы туда пришли. Элдридж ничего нам не объяснил. На складе царил невероятный беспорядок. С трудом пробравшись через груды мусора, мы все-таки ухитрились поговорить с некоторыми диггерами. Как выяснилось, они хотели, чтобы мы обеспечивали им охрану. К ним приставали местные байкеры. Я даже поперхнулся, когда понял, о чем идет речь. Да какое право имели эти люди просить нас обеспечивать им защиту? Я сказал им самим заняться своей охраной.