Революционное самоубийство

Сразу после интервью у нас с Элдриджем состоялся долгий разговор. Впрочем, это было мало похоже на диалог: Элдридж едва сказал ли слово. Я использовал все свое красноречие, чтобы убедить его присоединиться к партии и принять нашу программу. Я доказывал ему, что мы развиваем идеи Малькольма и воплощаем их в жизнь. Я также объяснил, что программа Малькольма была довольно расплывчата, поскольку у нее не было возможности изложить ее с предельной четкостью, а потом ему помешала смерть. После его ухода из жизни появилось много различных групп, претендующих на роль продолжателей дела Малькольма, но наша партия была единственной, взявшей в руки оружие и начавшей обучать общину самообороне. Именно это и предполагала программа Малькольма, и мы со всей серьезностью стали воплощать ее.

Элдридж молча слушал. Он заговорил лишь раз, когда кивнул головой в знак согласия. Он произнес всего два слова: «Я знаю». Но он не задал ни одного вопроса и никак не отреагировал на нашу программу. После того, как я закончил, Элдридж сказал, что он обязан вдове Малькольма, Сестре Бетти Шабаз, и что он обещал работать бок о бок с ней, чтобы воплотить мечту Малькольма. Затем Элдридж ушел.

Я был озадачен нашей первой встречей. Возможно, он ничего не понял из того, о чем я говорил, хотя он вроде бы кивал головой и показывал, что согласен. Мне казалось, что, если бы он действительно меня понял, то он обязательно задал мне несколько вопросов или высказал парочку критических замечаний. Когда человек чем-то заинтересован, он хочет узнать об этом больше. Элдридж хранил поистине сфинксово молчание. Прочитав главу из «Души во льду», где описывалась вся структура полиции от местного до международного уровня, я осознал, почему Элдридж совсем со мной не спорил той ночью: он отлично все понимал и был полностью согласен со мной.

Несколько недель спустя мы вместе с Элдриджем оказались на собрании «Бумажных пантер» в Сан-Франциско. Это была группа культурных националистов, называвших себя «Черными пантерами Северной Калифорнии». У них было что-то вроде филиала в Лос-Анджелесе. Я понятия не имею, откуда они взялись и какие у них был цели. Но Дэвид Хиллиард окрестил их «Бумажными пантерами» по той причине, что их деятельность сводилась лишь к производству печатной продукции. В отличие от Бобби и меня они выросли не в квартале. Они принадлежали к более привилегированному обществу.

Офис «Бумажных пантер» находился по соседству с офисом организации под названием «Черный дом». Основателями этой организации были Элдридж Кливер и Марвин Джэкмон. Офис представлял собой обычный дом больших размеров в Филморе. На втором этаже жили люди, а первый этаж (его превратили в комнату для собраний) использовали для политической и общественной работы. Лерой Джонс (сейчас имам Амири Барака) в течение семестра преподавал в Сан-францисском университете, и иногда по пятницам он приходил в «Черный дом» читать стихи. Появлялись здесь и другие поэты, и вообще в «Черном доме» без конца велись дискуссии и умные разговоры. Это весьма напоминало Окленд и Беркли. Насколько я мог судить, «Черный дом» эксплуатировал Элдриджа, который оплачивал аренду дома и огромные телефонные счета. Остальные не делали ничего полезного, лишь лгали на тему «как быть черным».

В начале февраля 1967 года все эти группы собрались вместе для финансирования проведения программы по случаю годовщины убийства Малькольма. Ожидалось прибытие почетной гостьи — вдовы Малькольма, Сестры Бетти Шабаз. Организаторы программы хотели обеспечить ей охрану, поскольку было опасение, что ее тоже могли попытаться убить. Бобби и я присутствовали на собрании, где обсуждался вопрос охраны. Хотя мы испытывали презрение к «Бумажным пантерам», мы все же согласились принять участие в обеспечении охраны Сестры Бетти. На собрании был и Элдридж, как всегда, хранивший полное молчание. Детали эскорта были проработаны заранее, и вот наступил день приезда почетной гостьи. Мы присоединились к остальным в Сан-Франциско, и все вместе направились в аэропорт встречать Сестру Бетти.

Еще до отъезда из Окленда я сказал товарищам по партии, что в предстоящем деле не будет места арестам. Если что-нибудь случится, мы будем сражаться до последнего человека, но не дадимся в руки полиции. Нам предстояло особое задание — охранять Сестру Бетти, и в том случае, если они были не готовы расстаться с жизнью, им не следовало отправляться на это задание.