Революционные народники. Книга для учащихся старших классов

«…Когда собираетесь ко сну, извольте запирать за собою двери, – не только в спальне, но и во всех следующих комнатах, вплоть до выходной. Доверенный человек должен внимательно следить за замками и наблюдать, чтоб внутренние задвижки у створчатых дверей были задвинуты».

Сумятица в «верхах» нашла свое отражение и в газетных сообщениях тех лет. Столичные журналисты информировали читателя о предзнаменованиях «трагического события»: огромном коршуне, поселившемся на крыше Зимнего дворца и ежедневно убивавшем дворцовых голубок, о необычайной комете с двумя хвостами, «одним – вверх, другим – вниз», и тому подобный бред.

Затем настала очередь фантастических описаний деятельности революционеров. В ход пошли загадочные пилюли, посланные императору якобы из-за границы; миллионные суммы денег, обнаруженные при обыске у Желябова; трое неизвестных молодых людей, заказавших у портного кафтаны придворных певчих…

Основное место в газетах было, естественно, отведено смерти императора и гаданиям о том, по какому пути теперь пойдет Россия. Либеральная печать намекала, что Александру III необходимо смелее и последовательнее встать на путь реформ, поскольку его предшественник погиб из-за недостаточного доверия к «обществу». Реакционеры же, наоборот, грозили всем тем, кто и после убийства императора поднимал вопрос о дальнейших изменениях в управлении государством. Они считали, что Александр II пал жертвой собственных неподготовленных, скороспелых реформ. Вершиной газетной полемики явилось правительственное сообщение о смерти императора, начинавшееся словами: «Воля всевышнего свершилась…» Недоумение по поводу такого начала было всеобщим – выходило, будто революционеры явились исполнителями божьей воли.

Правительство Александра III постепенно вернулось к привычной для царизма политике удушения всего живого, протестующего, несогласного. Народовольцы, при отсутствии движения широких народных масс, исчерпали себя первым марта. Дальнейшая история «Народной воли» – это, несмотря на неизбывный героизм революционеров и попытки возрождения организации, – история умирающего движения.

10 марта 1881 г. была арестована Перовская. Ее опознала на улице хозяйка мелочной лавки Луиза Сундберг, у которой Софья Львовна покупала продукты. В известном здании у Цепного моста (бывшее III отделение), куда жандармы привезли Перовскую, ее, как жилицу Войнову из дома № 18 по Первой роте, признали оба дворника… 14 марта задержаны члены наблюдательного отряда А. Тырков и Е. Оловенникова. 17 марта арестован при выходе из библиотеки-читальни генерала Комарова Н. Кибальчич. Вскоре в засаду, устроенную на квартире Кибальчича, попал М. Фроленко. А затем, в течение 10 дней, арестованы Подбельский, Арончик, Исаев…

Нет, и после таких потерь народовольцы не сдались на милость победителям. Более того, они и не считали себя побежденными. С 20-х чисел марта Исполнительный Комитет занят разработкой плана освобождения осужденных по делу 1 марта. Их предполагалось отбить по пути к месту казни силами 200 – 300 рабочих, разделенных на три группы. Их должны были поддержать все петербургские и кронштадтские офицеры-народовольцы. Группы предполагалось разместить на трех выходящих на Литейный проспект улицах: две – на крайних, одну – на средней. Когда колесницы с «цареубийцами» проходили бы среднюю группу, все три – по сигналу – должны были броситься вперед, увлекая толпу. Боковым группам шумом следовало отвлечь на себя внимание большей части войск, с тем чтобы офицеры, идущие в средней группе, могли добраться до осужденных и скрыться с ними в толпе народа.

Неизвестно, было ли в распоряжении народовольцев требуемое количество рабочих, но что касается офицеров, то они согласились принять участие в нападении на кортеж с осужденными. Однако Комитет в последний момент отказался от своих планов, поскольку пятеро осужденных были окружены невиданным конвоем[46].

10 марта, в день ареста Перовской, народовольцами был принят удивительный документ – «Письмо Исполнительного Комитета Александру III». Через два дня письмо было отпечатано в типографии «Народной воли». Один экземпляр, выполненный на веленевой бумаге, был вложен в конверт с титулом Александра III и опущен в почтовый ящик на Невском проспекте.

Революционный смысл письма не подлежит сомнению. Маркс называл его авторов реальными политиками. Более развернутую характеристику «Письма» дал В.И. Ленин. Он писал: