Резервисты

К обеду второго дня палестинская мамаша начала что-то лопотать по-арабски и показывать пустую кастрюлю. С горем пополам солдаты выяснили, что у нее закончились продукты и нечем кормить детей. Ситуация была непростой, и сержант запросил у комвзвода разрешение на то, чтобы выпустить кого-нибудь из жильцов за продуктами.

Радио долго молчало, но в конце концов разрешили выпустить самую старшую из женщин. Счастливицей оказалась пожилая палестинка, лет шестидесяти, которая, подхватив две хозяйственные сумки, выбралась из дому и довольно прытко направилась к ооновской машине.

Когда в переулке скрипнула дверь, снайпер слился с винтовкой, уставился в выбоину в стене, выходящую во двор, но никого, кроме старухи, не увидел. «Надо ждать», — говорил ему внутренний голос. Через полчаса женшина с двумя нагруженными сумками появилась в переулке. Она медленно шла к дому, и у снайпера было достаточно времени, чтобы изготовиться.

Поставив тяжеленные сумки на землю, палестинка постучала в металлическую дверь. Контролирующий вход боец глянул в прорезь и, убедившись в том, что это вернулась «кормилица», открыл дверь. Женщина с трудом подняла одну из сумок и поставила ее на порог дома…

Жалость. Солдат потянулся к тяжелой сумке, чтобы помочь. Может быть, вспомнил свою бабушку или маму, в любом случае это осталось его последним воспоминанием. Пуля пробила переносицу и разворотила мозг.

Боец, страховавший товарища, очумев от случившегося, кинулся к рухнувшему на пол телу и мелькнул в створе дверного проема.

Выстрел. Пуля вошла точно над вырезом керамического бронежилета, прошила легкое, отразилась от задней пластины бронежилета и пошла гулять по телу, кромсая попадающиеся по дороге органы. Громко голосила старая палестинка, но солдат уже не слышал ничего, в мозгу промелькнула вся его короткая жизнь, и свет погас.

Снайпер бесшумно выбрался из-под своего укрытия и быстро спустился вниз.

«Охота» удалась.

* * *

В тот день с утра все пошло наперекосяк. В пять зазвонил мобильник спецсвязи. Мобильник сначала настойчиво жужжал, потом начал исполнять «Хаву нагилу». Ничего хорошего от этого звонка ждать не приходилось. В штабе дивизии знали, что снайперы вернулись с операции в районе Кфар-Даром четыре часа назад и позвонить могли только в экстренном случае.

Командир снайперов матюгнулся про себя и рявкнул в трубку: «Да, кто это?» Это оказался начальник разведки дивизии. Веселый мужик лет сорока, которого бессонные ночи и ситуация в Газе превратили в философа.

Молча выслушав своего собеседника, Комбат сказал, что они могут быть на месте через сорок минут. Дал отбой и опять лег на кровать. За окном светало.

Разведка получила информацию о том, что боевики готовят прорывы в поселения и надо ехать помогать бойцам «Гивати» прикрывать разделительную линию в районе Кисуфим.

— Подъем! Двигаем! — скомандовал Комбат. — Андрюха, Толян, хватит дрыхнуть, ставьте чайник. Выезжаем через двадцать минут.

Реакция «Атальвов» — это от их позывного Аталеф (летучая мышь — ивр.) — была обычной. Андрюха сел на кровати в позе буддистского монаха и спросил:

— Зачем и куда?

— В эвкалиптовую рощу, пить кофе и французский коньяк, — отшутился Комбат. — Сегодня должно быть весело. Толян, ты проснулся?

Будить Толяна было бесполезно. Он вставал, одевался, собирал свой снайперский скарб в состоянии летаргического сна и просыпался только тогда, когда заводил джип.

Через двадцать минут бронированная «Суфа» выехала на дорогу и под проблесковыми огнями полетела в сторону КПП «Кисуфим».

Дорога шла по шоссе, потом проселком, к эвкалиптовым рощам, протянувшимся вдоль разделительного забора от КПП на север. Издалека эвкалипты была похожи на березы, а поля, принадлежащие соседнему кибуцу, напоминали поля среднерусской полосы. Иллюзия эта была недолгой и заканчивалась, когда солнце поднималось чуть выше в зените.

Первым делом, въехав в рощу, снайперы наткнулись на спящих в БТРе бойцов инженерных войск. Пришлось объезжать тупорылый БТР по раздолбанной танковыми гусеницами просеке. Из-за выбитых танками рытвин джип пару раз грозился лечь на бок. Когда добрались до отметки 114, обнаружили стоящий «в засаде» на виду у палестинцев танк и его экипаж. Танкисты сидели на башне и с радостными криками «Чеченим игию!» (чеченцы приехали — ивр.) приветствовали появление джипа снайперов.

Переговорив со штабом батальона, Комбат дал команду спешиться. Мужики замаскировали джип в кустах, надели маскхалаты из синтетической сетки и пошли к позициям, подготовленным на этом участке еще неделю назад.

Комбат нес большой бинокль, «СВД» и треногу; Андрюха с «негевом» и радиостанцией шел за ним, а Толян с «М-24» и мешком продуктов досыпал в конце колонны.

Палестинская сторона выглядела какой-то притихшей. За апельсиновыми садами громкоговорители созывали народ на демонстрацию. На полях было пусто. Все застыло в ожидании чего-то нехорошего.

Севернее, в районе Нецарим, ухнул танк. Были слышны пулеметные очереди. Потом все смолкло.