Резервисты

Озадаченные новобранцы вертели непонятный предмет гардероба и так и эдак. Самые догадливые подтянули до подмышек и перехватили брючным ремнем. В результате штаны из-под ремня выбивались и спадали в самый неподходящий момент. Потом кто-то добыл моток веревки, и бойцы попытались укрепить штаны веревкой, что в общем-то успеха не имело. В конце концов Даньку осенило, и он повесил штаны на оружейный ремень, прицепив карабины к колечкам и перекинув ремень через плечо. Ремень был куплен на свои кровные перед призывом, по совету одноклассника. Оружие теперь пришлось носить на казенном ремешке, узком и неудобном, но съесть рыбку и сесть в лодочку, как гласит известная истина, в жизни удается крайне редко.

После штанов пришла очередь оружия. «Галили» почистили и сдали сразу по возвращении, а с «М-16» Данька не церемонился, обыкновенный душ в этом случае самое лучшее средство.

А потом разобрать, протереть, смазать, и будет как новенькая. Иначе запаришься песок и грязь выковыривать, хотя если инструкторша заметит, порвет как Тузик тряпку.

Взвод, нажравшийся хлеба с творогом, четко повернулся и зашлепал на развод караула.

Вообще, кормили отвратительно, а главное, мало. Не так чтоб ноги протянуть, но чувство голода присутствовало постоянно. Спасали наряды на кухню. А на кухне спасали бездонные карманы загадочных синих штанов. Главный навар добывался во фруктово-овощной кладовой. Пацаны распихивали по карманам бананы с яблоками, и потом гуляй, душа.

Штаны, правда, это палка о двух концах. Затаится в одном из многочисленных карманов забытое яблоко, а ты на нем три дня ползаешь, сидишь, прыгаешь. Потом руку в карман сунешь, и сюрприз.

Сожрать добычу тоже надо исхитриться. Повара застукают — мало не покажется. Самое подходящее место — туалет, типа сортир. Вот однажды Данька в него ломанулся добытыми яблоками голод заглушить, а там занято. Через десять минут опять попробовал, опять занято. Выругался он вслух, а из-за двери голос:

— Степан, ты?

— Я.

Щеколда клацнула.

— Заходи, угощайся.

Шагнул Данька внутрь.

Филя-Антоха, устроившись на унитазе, разложив на коленях полбатона и банку армейской халвы, наворачивал бутерброды.

— Правой! Левой! — сорванным фальцетом командовал дежурный. Кто-то в хвосте посоветовал ему заткнуться. Дежурный вяло огрызнулся и смолк. Какое-то время топали молча, и вдруг баритон в середине строя завел игриво-нерешительно:

В спокойные минуты Джинис Джоплин
Мне напевает старый блюз…

Инструкторша, в этот раз Блонда, молчала. Баритон осмелел. В строю подхватили, и вскоре весь взвод орал:

Но я теперь солдат
И не плачь, девчонка,
Ведь я теперь солдат…

Данька завистливо покосился на Каркушу, тот подпевал, улыбаясь, и слова ведь знал, подлец. А Данька только припев подхватывал. Его вообще музыка как-то не увлекала, ну разве что бардов уважал: Высоцкого, естественно, Окуджаву. Высоцкого так вообще наизусть знал и напевал про себя что-нибудь подходящее к жизненной ситуации. Последнее время все больше «Солдат всегда здоров» или «Рядовой Борисов», когда инструктора сильно «доставали».

…Лейтенантша вместо вечернего урока демонстрировала кино о том, как плохо ездить на попутках. Даньку угораздило сесть в первый ряд, где спать невозможно. Весь фильм он просидел в отключке, но с выпученными открытыми глазами.

На последующей беседе стало совсем плохо. Чтоб не сорваться в сон, он думал о чем-то своем.

А думалось о вольной гражданской жизни. О девушках, о пиве. О нормальной человеческой постели с хрустящим крахмальным бельем, о горячем душе.

Но от приятных мыслей опять в сон потянуло. Тогда он вспомнил школу, сразу затошнило, да и сон отступил.

Не прижился Данька в израильской школе. Сидел себе на задней парте, книжечки почитывал из русской библиотеки. А если учителя спросят, так он «нихт ферштейн». Только на математике да на английском приходилось учиться. Еще, пожалуй, на уроках русского языка и литературы он с удовольствием сидел, а на остальных скучал. Школа поначалу вообще шокировала. Школьная форма заключалась в простой футболке желтого цвета. Никаких глупостей типа паркета, сменной обуви или шкафов с пособиями не было и в помине. Голые классы и еще решетки на окнах для полноты картины — чисто зона.

Новый сосед по парте озадачил вопросом:

— В «чпок» играть будешь? — Сосед был похож на хомяка, звали его Ромой. Рома приехал год назад, вот классная руководительница и доверила ему введение новичка в курс дела. И Рома «вводил».

— Да это просто! Во, учись пока я жив!

Ромкин палец нацелился в спину сидящей впереди девчонки.

И ррраз! Палец лихо прошелся от шеи вниз по позвоночнику. И два! Палец зацепил резинку от лифчика.

Чччпок! — смачно отозвался лифчик, расстегиваясь.

— Элементарно, Ватсон! — Ромка уклонился от пощечины. — С первого раза расстегнул — зачет. Главное, не дрейфь, она в таком виде много не навоюет. Только вон ту не трогай, Шарон.

— Почему? — спросил Данька, краснея.

— А она шуток не понимает, а главное, у нее разряд по дзюдо.