Резервный день

Представление. У Златы короткая стрижка. От шапочки, которую предложила ей наша классная Веля, Злата отказалась. Злата надела диадему. Диадема китайская, фальшивая, но смотрится сногсшибательно. «Подлецу всё к лицу», – говорит моя мама. Шубка на Злате новая, беленькая, по колено. Искусственный мех мягкий, шёлковый, серебрится. Шубку-то Злата позаимствовала, не отказалась. Веля, наша классная, для нас всем готова пожертвовать, она всех любит. В нашей образцовой первой школе все учителя напоказ любят свои классы, но из всех учителей единственно Веля своей шубой готова для выступления пожертвовать.

Злата-Снегурочка пела песню про блинчики:

Блинчики, блинчики,

Выпекаем сладко,

Блинчики, блинчики,

Вот квашня, вот кадка.

Дэн-Дед Мороз и Макс-Скоморох хлопали варежка о варежку, как бы отряхивая снег. «Блинчики, блинчики», – бубнили. Макс бубнил комически, артистически. Нравилась ему эта песня. Ему, если что не нравится, он в жизни не станет делать, заставить нереально. Макс жирный, и вдруг колесом вокруг ёлки пошёл – у меня сердце ёкнуло… Надо же! Гибкий до сих пор! И травмы не боится, без всяких разминок, ведь.

4 Травы

С Максом мы до школы спортивной гимнастикой занимались. Макс от пищи растолстел, от гормонов, которыми куриц кормят, от усилителей вкуса и других пищевых добавок. В пять лет Макс, тогда худой и стройный, самостоятельно ходил из детского сада на гимнастику. И после тренировки жевал чипсы. И угостил меня. Мама опаздывала. Я маму часто в раздевалке ждала. Пока я на гимнастике, она бегала к себе в «башку» – так мама называла аптеку «В башне». Тогда ещё она там арендовала уголок, поставила стол для своих фиточаёв. Мама любила забежать и поболтать: с продавщицей, и с фармацевтами из рецептурно-производственного отдела, и с покупателями. Мама всем надоедала. Она – арендатор и её никто не посылал. Когда рецептурно-производственный отдел решили закрыть, мама его выкупила. Всю документацию по просьбе папы подготовили его знакомые нотариусы. Мама стала партнёром на равных долях, а не просто арендатором. Отдел был убыточный, а сейчас отдел – прибыль приносит. Потому что со всей области к нам едут, и все дачники-москвичи у нас на зиму в запас заказывают. Колорголы, протарголы, микстуры. Конечно же от прежних хозяев отдела нам достались все сертификаты8. Мы делаем по ГОСТ, но в детскую микстуру от кашля добавляем чуть-чуть нашей собственноручно приготовленной настойки солодки. У нас за счёт глинистых почв корень солодки не приторно сладкий и терпкий, а нейтральный, даже безвкусный, микстуре он придаёт приятный свекольный привкус, от которого дети не говорят: «бе-е». Это наше с мамой «ноу-хау». Экспертиза не обнаружит, что мы добавляем свою настойку, а не сертифицированную готовую. Они ничем не отличаются при грубом первичном анализе. А детальный анализ никто не будет проводить, да и проверяющие у нас – редкие гости. У нас же не Москва. Вообще фармацевтический бизнес на третьем месте по прибыльности после наркотиков и оружия, поэтому в мире до десяти процентов контрафактных9 или поддельных10 лекарств. Но у мамы – не фармацевтический бизнес, мы занимаемся по документам БАДами11. Но граница между лекарством и пищевой добавкой зыбка. Препараты из лекарственного сырья, растений, минералов, животных, и по сей день занимают (как пишут во всех современных справочниках) значительное место.

В принципе любое лекарство – яд, поэтому его и продают в аптеке. Маме жалко было рецептурный отдел и она его сохранила «в память о советских реалиях». Мама очень жалеет, что она не пошла на фармацевта учиться, а пошла на медицинскую сестру. Мама говорит, она «химию» испугалась сдавать. А на медсестру надо было при поступлении только диктант написать.

На день города мама всегда чаИ сама продаёт на площади перед ДК, все это знают, у неё есть постоянные –раз в год – покупатели. На день города выручки всегда большие, даже если дождь. Потому что мама товар не навязывает, она для души фиточаями заниматься начала , и люди чувствуют, что «их не обманывают, что им не впаривают», что «к ним – как к родным» – мама так всегда говорит.