Режим бога

Фролов понял еще кое-что. Неведомое Существо в нем проснулось в момент свершения справедливости. Нечто подобное, но в более слабой форме, он испытал ранее – когда кромсал демонов кухонной лопаткой. Как это было не прискорбно, но открывать в себе другую Личность нужно было в самом опасном астральном месте – аду!

Андрей не знал – кем вернется оттуда, и вернется ли вообще, вспоминая демонов, ядовитый ветер и красных хомячков, но жажда познания себя, как и водится в астральном мире, захлестывала с непреодолимой силой.

* * *

Любовь Соколова не думала, как бы она отреагировала на смерть близкого человека каких-нибудь условных пять лет назад. Но мгновенная трагедия в метро, сделавшая ее инвалидом, превратила нервы девушки в стальные канаты, а борьбу за достойную полноценную и, главное, счастливую жизнь – в железобетонную ценность дальнейшего существования. Андрей Фролов был тем, кто заложил эту ценность в мировоззрение, был другом, локомотивом, но Соколова всегда знала, что наступит день, когда он уйдет из ее жизни. Этот день настал бы даже при самом счастливом исходе их трагичного знакомства. Ведь стоило Любе обрести возможность свободного передвижения в пространстве, как появились бы новые знакомые, друзья, молодой человек, наконец, и все эти люди имели бы возможность проводить с ней гораздо больше времени, нежели женатый и вечно занятой хирург. Сама жизнь бы отодвинула их отношения на второй план. Соколова так не хотела, чтобы эта ситуация произошла, что даже бестолково попыталась соблазнить Андрея, но он не поддался, тем самым подтвердив развитие прогнозируемого сценария. Судить Фролова девушка за это не могла, да и не имела право. Он и так слишком много сделал для нее. Его нужно было отпустить. И Соколова это сделала, когда решила, что трехдневное молчание Андрея – обида на ее отказ приехать к ней в его день рождение. Ей просто хотелось расстаться по-доброму, друзьями. Смерть Андрея была ударом, но то был даже не нокдаун, не говоря уже про нокаут.

Ведь что такое смерть? Если исключить социальные и материальные функции личности, это – навсегда лишиться возможности общения с человеком. Соколова потеряла Фролова в те три дня ожиданий его ответа. Остальное было пусть и значимым, пусть крайне жестоким и неприятным, но все-таки нюансом их расставания. Слезы, бессонная ночь, бутылка вермута… Этот сценарий смерть написала давным-давно. Решение, что жизнь дальше идет без спасителя из метро, было принято еще раньше.

Самуил Розенталь недоумевал, почему Любовь Соколова, всегда быстро и качественно делающая работу, затянула с выполнением задания на неделю. Это был не первый случай, когда Розенталь имел дела с людьми с ограниченными возможностями, поэтому он решил навестить Соколову лично, чтобы выяснить причины сбоя в работе.

Розенталю было сорок один год, природа не одарила его особенными внешними данными, но на протяжении всей жизни он вполне пользовался спросом у женщин, поскольку был умен, при деньгах и являлся неплохим психологом. В две тысячи седьмом он уехал в Израиль, но пару лет назад вернулся в Россию и занялся бизнесом в области информационных технологий. Несмотря на свой возраст, Розенталь никогда не был женат и не имел детей.

Соколова сидела грустная. В последнее время, в связи с поломкой бесплатных протезов, она передвигалась на инвалидной коляске. Увидев Самуила, слегка улыбнулась и сказала сухое: «Привет».

– Как дела, Люба? – так же не затейливо продолжил разговор Розенталь.

– Нормально.

– По-моему что-то случилось?

– Да, я знаю, я не выполнила в срок работу. Дай три дня, и все сделаю.

– Я пришел не из-за работы. Я знаю, что ты всегда все делаешь вовремя… Проволочки не случайны… У тебя глаза грустные…

– Ты же по-любому заметил, что в своих никах я постоянно использую слово Андромеда. Даже не буду задавать тебе этот глупый вопрос: «Знаешь кто это?»

– Дочь Кефея и Кассиопеи, – не задумываясь, продолжил Сэм.

Соколова лишь пожала плечами и продолжила:

– В общем погиб мой Персей[8]…

Настал неловкая пауза.

Розенталь нагнулся к Любе и обнял ее.

– Я все понял, – прошептал он ей на ушко. – Это невосполнимая потеря. Ты осталась совсем одна. Опять одна. Но я буду рядом. Ты можешь рассчитывать на меня в любое время дня и ночи…

– Спасибо, Сэм, – ответила Любовь, прижимая к себе худое мужское тело. – Мне правда сейчас очень плохо.

В тот день Соколова и Розенталь просто общались о жизни. О ее трудностях, несправедливости и надежде…

* * *