Режим бога (Последний шаг)

— Смотрите! — вдруг крикнул молодой — почти ровесник Ноиро — полярник и указал в сторону Возвышенности, которая угрюмо росла и надвигалась на вездеход, тогда как остальная видимая часть ландшафта была неизменна, все то же ровное белое полотно.

Теперь стало видно: между ними и Сарталийской Возвышенностью лед треснул, образовав каньон поперек дороги, бесконечный, сколько хватал глаз, в обе стороны.

— Командир ведь еще сказал, что в бухте льдина подалась… — напомнил кто-то. — Вот вам и в бухте…

Ноиро присутствовал при том разговоре. Через три часа после отъезда ныне потерянной группы над немой пустыней — даже ветер не завывал сегодня с самого утра! — послышался громкий взрыв, потом треск. Откуда он шел, никто не понял. Лед под ногами дрожал, но к землетрясениям почти привыкли. Командир вышел из домика, приложил ладонь ко лбу, защищая глаза от низкого весеннего солнца, и напряженно всмотрелся в сторону Залива Мрака.

Снег, как ни в чем не бывало, переливался под румяным небом. С каждым днем солнце оставалось поверх горизонта все дольше — и скоро, через пару недель, оно вообще перестанет заходить на ночь. Тогда в Туллии начнется время сурового лета.

Треск прекратился, и тишина, сменившая его, обрела оглушительность грома. Ноиро никогда еще не встречался с подобным и молча ждал объяснения бывалых.

— Лед тает, — коротко сказал командир. — В Заливе трещит…

— Больно уж громко! — засомневался один из «старичков». — Никогда такого не слышал!

— Нормально.

Спорить они не стали. Подождав некоторое время, все разошлись по своим делам.

Теперь тайна открылась. Лед треснул неподалеку от вулкана.

Они подъехали ближе и остановились на безопасном расстоянии от края каньона.

— Какая здесь может быть толщина льда? — спросил любопытный Ноиро.

— До двух тысяч кемов[2], — ответили ему как бы между прочим.

Пропасть глубиной в две тысячи кемов… Ноиро содрогнулся и отогнал подальше ненужное воображение.

Пешком подошли ближе, оценить размеры препятствия. Журналисту показалось, что со стороны Возвышенности подул теплый ветерок. «Как дома!» — ностальгически подумал он, и мысль эта через секунду заставила насторожиться. Заметили потепление и остальные. Ровесник Ноиро наклонился и нагреб рукавицами снега, который не рассыпался, как простой наст, а послушно лепился в ком.

— Снег мокрый! — озвучил кто-то в полной растерянности.

— Но это же не вулкан? — едва слышно пробормотал Ноиро, чтобы успокоить в первую очередь себя. — Ведь говорили, что он не проснется еще…

— Все сюда!

Старший группы, который уже достиг края разлома, обернулся и махнул спутникам. Все сгрудились возле него, как будто лишь с этого места можно было увидеть то, что они увидели, заглянув в пропасть.

Две белые отвесные стены уходили вниз, на дно каньона. Высота была головокружительной, но это не помешало рассмотреть бурный водный поток, несущийся к морю по черной, без малейших признаков льда, земле. Попасть на другой берег иначе, нежели по воздуху, было нельзя.

Тут спасатели услышали принесенный порывом начинающегося бурана лай собак. Со стороны материка к ним неслась упряжка, а за ней наплывами гнались потоки клубящегося снега. Казалось, это они несут с собой буран…

Бывшие в упряжке вещи четверке спасти не удалось: когда начал расходиться лед, они едва вытянули сани и двух псов, с воем рухнувших в расселину и повисших на ремнях. Вещи упали на дно и были смыты потоком невесть откуда взявшейся здесь воды. Вместе с вещами погибла и рация, поэтому выйти на связь со станцией ребята не могли. Самое плохое, что они очутились отрезанными этим каньоном от обратной дороги. Сначала решили ехать в сторону Залива — ведь должна же была где-то закончиться проклятая трещина! Взбираться, даже наискосок, на опасную Возвышенность поначалу не решились. Стало понятно, что дремавший вулкан просыпается и шлет ультиматумы.

Однако трещина закончилась… в море. Огромная акватория чернела посреди снегов, белыми хлопьями плавающие в ней мелкие льдинки, а от воды шел пар. Поскольку все измерительные приборы сгинули вместе с вещами, один из четверки попробовал воду на ощупь.

— Ледяная, конечно, но делений десять, не ниже.

— В это время?! — подивился старший спасательной группы.

Несмотря на удлинявшиеся сутки, подолгу стоявшее над горизонтом солнце и скорую весну, возвух еще не прогревался выше минус двадцати восьми делений. По сравнению с этим температуру моря, названную разведчиками, можно было считать кипятком.

Понимая, что выхода нет, ребята повернули сани и — снова вдоль каньона — погнали собак к Возвышенности. Они видели признаки начинающегося бурана и молили Святого Доэтерия дать им возможность или выбраться на другой берег, или найти убежище.

— Не поверите! — продолжал рассказчик. — Уже на этом берегу, в паре тысяч кемов отсюда мы нашли что-то вроде пещеры. Трещина вызвала большую осыпь, и один уступ горы совсем обнажился. Мы еще успеем добраться туда, а до станции — нет.

Старший группы связался с командиром и выслушал приказ не рисковать и укрыться в найденной пещере. Буран усилился.